Маразм крепчал

Как говорится, за что купил, за то и продаю. Но я уже ничему не удивляюсь.

Партия "Единая Россия" готовит законопроект, запрещающий аниме во всех регионах страны.

О разработке законопроекта "О полном запрете на изготовление, продажу и распространение японских анимационных фильмов и комиксов (аниме и манга) на территории Российской Федерации" в интервью агентству "Вера и правда" рассказал глава думского комитета по культуре и нравственности Николай Седов.

По его словам, необходимость введения заградительных мер для засилия культуры Страны восходящего Солнца назрела уже давно. "Карикатурно искаженные персонажи, нарисованные в чуждой нам эстетике, занимаются на экране всякими непотребными вещами. Личность ребенка еще не в силах противостоять броской притягательности пропагандируемых пороков, а родители, к сожалению, зачастую не осведомлены о том, что именно смотрят их дети под видом мультфильмов", – заявил он.

Инициативу единороссов уже поддержала Комиссия по борьбе с фальсификацией истории при президенте РФ. Историков и представителей общественности, в частности, возмутило аниме "Первый отряд", в котором с фашистами сражаются мертвые пионеры вместе с боевыми магами из НКВД.

Ожидается, что законопроект о запрете аниме будет внесен в нижнюю палату российского парламента в конце февраля – начале марта.

Зато диснеевская тупость отвечает нашим эстетическим нормам, ага... и нравственным тоже....

@темы: Все баки!, Честно награбленное, Маразм крепчал

---

"Мир, который уже спасен" 7

Ну вот, после некоторого перерыва мы с  Мидо Баном продолжаем. И, как всегда, ждем отзывов-идей-соображений-вопросов-рассуждений)))
Предыдущую часть можно прочитать тут

Герман нетерпеливо перевернул несколько страниц, опять вчитался: "Не знаю, зачем я пишу все это. Это опасно. Если кто-нибудь найдет мои записи, даже Хелена...
Особенно, если Хелена.
Я должен быть осторожен. Я должен позаботиться о маленьком Андреасе."
- Да у них, смотрю, совет да любовь с бабкой были, - процедил Герман и наугад открыл тетрадь на середине.
Здесь опять шли рисунки каких-то змей и свастик, и вдруг взгляд молодого человека зацепился за что-то знакомое. Он с удивлением вгляделся в рисунок в виде трех переплетенных змей, а потом перевел взгляд на свой перстень - подарок бабки на пятнадцатилетие.
Он сам не знал, почему оставил себе это кольцо даже после того, как уехал из Германии. Не склонный к суевериям, Герман, тем не менее, привязался к перстню и даже, смешно сказать, чувствовал себя в нем как-то спокойнее и защищеннее. К тому же кольцо было очень необычным и, по утверждениям бабки Хелены, очень древним.
Под рисунком была надпись – уже по-русски:
«Печать Царя-дракона, около 2600 года до Р.Х. Передавалась из поколения в поколение его наследниками, пока не была утеряна. Местонахождение неизвестно».
-Ха, неизвестно! – хмыкнул Герман, - это тебе неизвестно, а мне очень даже известно!.. Хотя... - Герман с сомнением глянул на кольцо. Неужели скупая бабка могла отдать ему такую ценность? - копия, небось, - вздохнул молодой человек и перевернул страницу.
Здесь шли зарисовки древних статуэток в виде людей с головами ящериц. Герман припомнил, что видел подобные в той комнате, где проводила свои ритуалы его бабка. А на отдельном листе — довольно умело нарисованный странный знак, чем-то напоминающей рисунок на перстне: четыре крылатые змеи, изогнутые в виде правозакрученной свастики. Это явно была копия какого-то очень древнего изображения — змеи напоминали таковых весьма отдаленно. Рядом с кругом почему-то стоял жирный восклицательный знак и подпись: «около 15000 лет».
-Хренассе! - выдохнул Герман, - и где только дед это взял?
Молодой человек перелистнул страницу.
«Аннунаки, - значилось там, - с древнешумерского: «скользящие с небес на землю». Легендарные вавилонские божества, полулюди-полурептилии, которые пришли со звезд и научили древних шумеров клинописи, наукам и ремеслам. Подтверждением тому: Шумера – самое древнее государство, до него институт государственности людям известен не был. Резкий скачок науки и техники, появление письменности. По легендам, эти существа скрещивались с людьми...».
- Что еще за "анунахи"? - пробормотал Герман, - да еще и с людьми скрещивались! Гадость какая!
Высказав все, что думал о древних рептилоидах, Герман продолжил читать:
«Считалось, что эта древняя раса покинула землю еще в доисторические времена, однако, это не так.
Одной из их способностей является телепатия. Она могут внушать людям, что те видят перед собой себеподобных и таким образом маскироваться. Они остались в Вавилоне под видом божеств, потом много кочевали, пока не ассимилировались среди людей. Опознать их могут только те, кто знают...».
Что именно знают, было не ясно — несколько слов безнадежно расплылись, видимо, на чернила попала вода.
-А откуда, интересно, дед все это взял, да еще и в те времена? – фыркнул Герман, - и что в этом такого жутко тайного? Обычная историческая загадка.
«По моему мнению, основанному, как на догадках, так и на фактах, «звезда», с которой, согласно вавилонским легендам, пришли аннунаки, на самом деле является иным миром, существующим параллельно с нашим, и, как бы это сказочно и неправдоподобно не звучало, ни что иное, как то, что в народе принято называть злыми силами, нечистью, бесами...»
-Нуууу... диагноз понятен... - протянул Герман.
- Диагноз? - послышался над самым ухом заинтересованный вопрос, - у нас кто-то болен?
Герман с воплем подскочил, едва не уронив тетради в раковину. В открытых дверях душевой стоял Христофор.
- О, прошу прощения, - тут же отступил он, - дверь была не заперта, и я подумал, что просто забыл свет. Не хотелось бы вам мешать, но мне скоро уезжать...
-Который час? - ошалело спросил Герман, собирая тетради.
-Шесть утра, уже рассвело, - сообщил Христофор, делая шаг назад.
-Блииин, сколько ж я тут просидел...
Он вернулся в комнату, шлепнул тетради на многострадальную тумбочку и отправился на балкон — курить хотелось просто мучительно. Из душевой раздался шум воды.
-Хрень какая-то... - пробормотал Герман, затягиваясь.
Казалось бы, надо выкинуть из головы всю эту эзотерику, но из памяти никак не шло изображение его перстня и тот факт, что все прочитанное было записано в тетрадь полвека назад, когда доступа к подобной информации не было даже на Западе.
- Герман, а вы планируете оставаться тут, в гостинице? - донесся до него из комнаты вопрос Христофора.
- Ну да. А что? - буркнул Герман, соображая тем временем, что денег у него осталось дня на два.
- Нет-нет, если вы намерены оставаться тут, то ничего... А вообще-то, хотел предложить вам один вариант, - Христофор тоже вышел на балкон, вытирая полотенцем мокрые черные волосы.
-Мм?
-Видите ли, я сейчас в отпуске и собирался провести его тут. Однако оплаченный срок проживания в гостинице заканчивается, и я договорился о жилье в частном секторе. Это значительно дешевле и, поверьте, приятнее — маленькая комната на двух человек с видом на залив. И, если я не слишком надоел вам своим обществом, то есть возможность поделить стоимость проживания на двоих — это выйдут сущие гроши по нынешним ценам. Хозяйка — очень хорошая женщина, я останавливаюсь у нее уже не первый год.
Герман искоса посмотрел на Христофора. На самом деле, такое предложение было просто подарком судьбы. Врач был соседом не беспокойным, за годы жизни в общежитии Герману приходилось терпеть куда более неприятных типов. Все получалось как нельзя лучше...
Вот только, не слишком ли часто от этого человека исходят подарки судьбы? Доверять людям Герман не привык — ему достаточно приходилось обжигаться. А что, если он — один из тех, что звонили ему насчет тетрадей? Да нет, ерунда. Если им так нужен этот дедов бред, он бы давно забрал тетради и был таков — возможностей было хоть отбавляй. Тогда что ему нужно?
- Если у вас нет срочных дел, то мы можем поехать туда прямо сейчас, - между тем, предложил Христофор и, заметив взгляд Германа добавил, - бензин пополам.
-У меня есть срочное дело, - тут же возразил молодой человек, - я спать хочу!
-Ну, это срочное дело может немного подождать, когда речь идет об экономии достаточно большой суммы, не так ли? - прищурил один глаз врач.
Герман сжал зубы — снова возникло неприятное ощущение, что сосед по комнате, то есть, уже бывший сосед, видит его насквозь. Странный тип.
- К тому же, до моря там всего две минуты пешком. Искупаетесь и будете спать, сколько захочется, - добил его Христофор. Герман вдруг понял, что за все эти суматошные душные дни так и толком и не видел моря — только из окна своего драндулета и пару раз мельком с улицы.
- Ладно... мне вещи собрать надо, - процедил он.
- Конечно, - улыбнулся Христофор, - я пока вскипячу воду для кофе.

Глава 7
То, что он очень хочет остаться жить именно тут, Герман понял еще тогда, когда маленький «Запорожец», весело тарахтя, карабкался по узкой улочке частного сектора. Асфальт здесь был только местами, кое-где же из-под него проступала старинная брусчатка, а порой и просто пыльная земля с клочками каких-то сорняков. С двух сторон тянулись заборы или глухие стены вросших в землю домиков под односкатными крышами. Имелись тут и такие раритеты, как водонапорные колонки, похожие на носатых человечков. А еще отсюда было видно море.
Герман открыл в машине все окна, и соленый запах, смешанный с ароматом кипарисовой смолы, проникал в машину, заглушая специфическое амбре дерматиновых сидений и бензина.
- Уже недалеко, - благодушно заметил Христофор, - за следующим поворотом подъем, а там...
Именно на подъеме "Запорожец" и заглох, безвольно покатившись обратно под горку.
- Шайссе!!! - Герман рванул ручной тормоз.
Попытки завестись вновь ни к чему не привели – двигатель чихал и безнадежно замолкал.
Матерясь на двух языках, Герман выбрался из машины и откинул передний капот. Там оказался пустой багажник. Сплюнув, молодой человек захлопнул крышку и, бормоча «чем думали, туда и поставили…» обошел свой раритет на колесах, запоздало вспомнив, что у «Запорожцев» мотор располагается сзади.
Добравшись, наконец, до сердца машины, Герман принялся задумчиво его созерцать, точно двигатель представлял собой некую философскую задачу, разрешение которой могло изменить к лучшему жизнь всего человечества.
- Мотор машины чем-то похож на человеческий организм, - заметил подошедший к нему Христофор, - стоит отказать чему-то одному, и результат печален...
- Ну так прооперируй, - мрачно буркнул Герман.
- Увы, мои познания лежат несколько в другой области, - развел руками тот.
- М-да? - Герман поднял на него глаза, - ну что ж, тогда хорошо, что для того, чтобы толкать, специального образования не требуется.
-Герман, вы полагаете, что все дело в аккумуляторе? – поднял бровь Христофор.
-Откуда я знаю? Но не торчать же посреди улицы!
-Извините, но я не уверен, что справлюсь – тут довольно крутой подъем… - засомневался врач.
- Прекрааасно... - протянул Герман, - и что теперь? Останемся жить тут в машине?? - он требовательно посмотрел на Христофора.
- Гм-гм... Может быть, вызвать ремонтную бригаду? Есть же какие-то службы... - предложил тот.
- Только через мой труп! - рявкнул Герман, представив себе лица ремонтников, когда те увидят, к какому агрегату их вызвали. Да и денег на подобные развлечения у него не было.
- В таком случае, остается ждать какого-нибудь автомобиля, который любезно согласится взять нас на трос, - вздохнул Христофор.
Герман только отмахнулся и все-таки углубился в изучение двигателя. Копался он довольно долго, отвлекаясь только на то, чтобы взять очередную отвертку или ключ.
-Странно, - наконец вынес вердикт Герман, - все должно работать, - потом зачем-то обошел машину вокруг и обратился непосредственно к ней, - слушай, давай ты нас все-таки довезешь до места. Ну, нет у меня денег на сервис, понимаешь?!
А потом мрачно прокомментировал:
- Не понимает...
- Отчего же? - улыбнулся Христофор, - вы ведь еще не попробовали его завести.
В ответ Герман только фыркнул, но, все же, забрался на водительское место и повернул ключ в зажигании. Мотор радостно затарахтел.

(Продолжение следует)

@темы: Чукча - писатель

---

А мне летать охота...

Продолжаю делиться тем, что потрясло за последнее время. Случайно наткнулся на этот видеоролик. Что это не подделка, очевидно.

@темы: "Снимаю. Порчу.", Честно награбленное

---

Потрясло

Материал взят много откуда, в частности отсюда.
"В последние десятилетия космос не перестает удивлять астрономов все новыми загадками. Так, ученые из исследовательского центра НАСА (США), вооруженные столь мощной оптикой, как «главный» телескоп планеты «Хаббл», уже в который раз оказались на пороге сенсационного открытия.
То, что увидели астрономы на расшифрованных снимках, сделанных с телескопа, надолго повергло их в шок: в черной пустоте космического пространства четко угадывались очертания огромного сияющего белого города, раскинувшегося на многие миллиарды километров.



В том, что это именно Город, не осталось никаких сомнений после того, как профессор Флоридского университета Кен Уилсон добавил к оптике телескопа ручную лупу и лично убедился, что ни помехи связи при передаче кадров на Землю, ни дифракция линз телескопа не смогли бы настолько сильно исказить изображение на снимках.
Более того, при детальном изучении параметров Города выяснилось, что именно этот загадочный объект является центром Вселенной, так как галактики расходятся от него таким образом, словно именно в нем они и образовались. И, если верить компьютерной модели, Вселенная попросту вращается вокруг исполинского Города, а наша Солнечная система – лишь часть одной из «созданных» им галактик."

А вот этот город в максимальном приближении



Интересно, что он очень похож на наш уральский Аркаим, каким он выглядит из космоса

@темы: Честно награбленное

---

"Мир, который уже спасен" 7

Итак, у нас с  Мидо Баном созрела новая часть нашей опупеи.)) А прерыдущую можно прочитать тут.
Как всегда, рады отзывам.

Глава 6
В отличие от многих других водителей, Герман не очень любил ездить ночью. Хоть дорога в это время и пуста, но все же темнота есть темнота – она не дает расслабиться ни на минуту. Тем более что к вождению молодой человек относился очень ответственно и, можно сказать, был настоящим асом своего дела. Правда, своей машины у него никогда раньше не было, но, учась на первых курсах института, он подрабатывал водителем, и начальство всегда было им очень довольно.
Вот, и сейчас Герман молча смотрел на скудно освещенную городскую улицу, что бежала под колеса его тарахтящему раритету. Женька же, напротив, во все глаза озирался по сторонам и был явно очень доволен происходящим. Ночной город всегда казался ему немного незнакомым, будто с наступлением темноты на смену привычным домам и улицам приходят другие – похожие на них, но все же отличающиеся. И за освещенными окнами идет какая-то сказочная жизнь.
Герман тоже любил смотреть в ночные окна. Только чувства его были при этом немного другие – беззлобная зависть и печаль. Ему всегда казалось, что там, за этими желтыми квадратиками, тепло и уютно, что окна с любовью ждут кого-то, чтобы принять в свою мирную и добрую жизнь. У него же такого окошка не было и вряд ли когда-нибудь будет...
- Герман, а там, правда, что-то настолько важное? - отвлек его от размышлений негромкий вопрос.
- Что? Ты о чем? - Герман обернулся к Жене.
- В тетрадях, которые ищут?
- А тебе-то что? - молодой человек удивленно на него воззрился.
- Нет, ничего, - тот сразу смутился, - извините... Просто, журналистская привычка.
-Не вздумай написать об этом в своей газете.
-Да я и не собирался… - сразу стушевался Женька, - я вообще только об искусстве и науке пишу. Я же не папарацци какой-нибудь!
-Ладно, ладно, не подпрыгивай, а то машина вилять начинает, - подобрел Герман и добавил, - я понятия не имею, что в тех тетрадках. Только вчера получил их в наследство.
- В наследство? - Женька с интересом обернулся, - ух ты! То есть... ой... простите, это значит, у вас кто-то умер?
- Дед. Я даже не видел его ни разу при жизни, - кивнул Герман, - а тут известие пришло, что наследство мне досталось. Думал, квартира будет или там участок, а в итоге, вот... - он досадливо стукнул ладонью по рулю "Запорожца", - эта развалюха и несколько тетрадей, из-за которых меня теперь еще и преследуют какие-то сумасшедшие типы!
-А, по-моему, хорошая машина, - возразил Женька и убежденно добавил, - она надежнее и качественнее всех современных иномарок!.. Сейчас на кольце налево поверните, а там уже выезд на окружную.
-Специалист крупный... - хмыкнул Герман, следуя указаниями юного штурмана, - и хватит мне уже выкать, будто я старик какой.
-Ладно, - легко согласился Женька, - а вы... ты все-таки отдашь им тетради?
- Не знаю, - уклончиво проговорил Герман, - смотря, сколько предложат... и вообще...
- Но ведь там может быть что-то очень важное! - горячо заговорил Женька.
- И что дальше? - обернулся к нему Герман.
- Да нет... - тут же стушевался тот, - просто... разве тебе самому не интересно? Раз за ними охотятся, значит, это не просто так!
Герман хотел привычно осадить не в меру любопытного пассажира, но почему-то не смог.
-Ну, почему сразу — не интересно? Почитаю на досуге, - пожал плечами он, выворачивая на трассу.
Теперь за окнами машины плыли не огни спящего города, а черные кусты и деревья с угадывающимся за ними пространством полей и дальних гор. Дорога была ровной и широкой, «Запорожец» бежал на удивление легко и резво, и получилось выжать из него даже больше сотни километров в час (правда, треск при этом стоял такой, будто они ехали не на машине, а на старом советском мотороллере). Потом трасса резко забрала вправо и пошла вдоль залива, который, если бы не многочисленные суда у причалов, напоминал бы широкую реку. На кораблях горели одинокие огоньки, которые, дрожа, отражались в черной воде.
-Вот бы искупаться сейчас! - вдруг сказать Женька.
- Ты серьезно? - покосился на него Герман. По чести говоря, искупаться после жаркого суматошного дня ему и самому хотелось, да еще и это шампанское...
- Ну, не знаю... - смутился тот, - просто ночью так здорово купаться! Совсем не то, что днем.
- Все равно, плавок с собой нет, - буркнул Герман.
-Ой, да, правда... - огорчился Женька и добавил мечтательно, - ночью вода искрится... А хочешь, я тебе завтра город покажу?
Герман удивленно посмотрел на пассажира. Тот невольно вызывал доверие, но вся жизнь молодого человека методично приучила его относиться к людям настороженно.
-С чего это?
-Ну... просто. Ты ведь сам сказал, что недавно приехал. Значит, ничего еще тут не видел.
-А, может, я на экскурсии был!
-Да ну, - отмахнулся Женька, - на экскурсиях ничего интересного не покажут и, тем более, не расскажут. А я такие места знаю!..
- У тебя же нога больная, ходить нельзя, - привел последний аргумент Герман.
- Ой... я и забыл уже, - признался Женька, - но это ерунда, уже совсем не больно. Тогда завтра я пишу статью, а послезавтра встречаемся, идет?
Герман уже хотел сказать, что не возражает, как вдруг их ослепил светом фар вылетевший из-за поворота огромный грузовик. Дорога тут уже перестала быть ровным шоссе и извилистым и довольно узким серпантином взбиралась в гору. Грузовик был настолько огромен, что занимал собой не только свою полосу, но и часть встречной.
- Шайссе! - рявкнул Герман, вцепившись в руль, и, рискуя сбить ограждения, прижался к самому краю полосы, чтобы разминуться с ревущей громадиной. Женька рядом испуганно притих.
Там, за редкими, тускло светящимися люминесцентной краской, столбиками, распахивалась чернота обрыва. В какой-то момент показалось, что «Запорожец» несется прямо туда, но в какой-то бесконечно короткий и бесконечно длинный миг Герману удалось развернуть машинку и бросить ее на дорогу. Гудящий, как океанский лайнер, и ослепительно светящий многочисленными огнями стальной монстр пролетел рядом, в каких-нибудь десяти сантиметрах.
- Раздолбать твою за ногу налево, урод недотыканный! - с чувством проговорил Герман в сторону удаляющегося грузовика, - понавыдавали тут прав дебилам!
Со стороны сидевшего рядом Женьки послышался какой-то обморочный всхлип.
- Ну чего, живой там? Не обделался? - осведомился Бан, снова продолжая путь по ночной трассе.
-Чего?! - казалось, даже Женькина коса встала дыбом от возмущения, - да как ты... ?!
-А чего? Любой бы тут... - Герман бросил взгляд в кювет, туда, где начиналась бездонная черная пропасть, - нет, ну вот урод, а?! Я из-за него чуть покрышек не лишился!!
-Покрышек?? - вытаращился Женька.
-Ну да. А ты что подумал? Что я за борт упаду? Не дождетесь, - последнее он сообщил вслед давно скрывшемуся за поворотом грузовику.
- А ты классно водишь, - сдавленно пробормотал Женька.
- А то! - не стал отпираться Герман.
- Слушай, я тут подумал...
- Ну, чего еще? - теперь Герман старался не отвлекаться от дороги.
- Ты же только приехал, да? И собираешься остаться тут или уедешь обратно?
-Вообще-то, уезжать мне некуда, - признался Герман, - с работы меня уволили, из общаги поперли...
-А тут ты, наверное, еще не нашел работу?
- Ну?
- Нам тут в редакцию как раз водитель нужен бы...
-Это что, вашего начальника возить? - Герман всеми силами пытался показать, что его вовсе и не заинтересовало предложение парнишки.
-Да нет, что ты! - засмеялся Женька, - нужно только развозить газеты по торговым точкам.
-Так им же, небось, грузовик нужен или хотя бы микроавтобус...
-Да нет, газет не так много — они вполне на заднее сиденье войдут! Мы ведь — городская газета и тираж у нее не такой большой.
-Так у вас, наверняка, полно желающих... - Герман все еще не верил в такую удачу.
- Да нет, не очень, - улыбнулся Женька, - кроме того, я расскажу, как ты здорово водишь, и как меня выручил!
- Выручил? - не понял Герман.
- Конечно! Вы не бросили меня там на дороге, теперь ты меня домой отвез! А я даже никак тебя не отблагодарил!
- Слушай, эти глупости брось! Я что, ради благодарности? - вдруг надулся Герман.
- Нет, конечно, - улыбнулся Женька, - но я тоже буду рад, если смогу помочь.
Герман задумался. С одной стороны, он не привык доверять случайным знакомым, но с другой — он ведь ничего не терял и ничем не рисковал. А вдруг этот длинноволосый пацан, и правда, поможет ему с работой...
-Ладно, посмотрим, - сдался он.
-Тогда я тебе расскажу, куда приходить, - обрадовался Женька.
Дальше ехали без приключений. Вскоре навстречу стали попадаться дома и, наконец, они снова въехали в город. Женька жил в пятиэтажной «хрущевке», выходящей торцом прямо к пристани. Герман невольно позавидовал жильцам этого дома, которые каждые день могли наблюдать из окна потрясающий вид на залив.
«Запорожец» заехал в узкий двор, разогнав своим треском целую стаю кошек, которые темными брызгами рванули в разные стороны.
-Повезло тебе с обзором, - не выдержал Герман, глуша мотор.
-Ага, - кивнул его спутник, - с моего пятого этажа тааакой вид открывается!!
-С пятого?!
- Ага! - радостно кивнул тот, - мне нравится, очень далеко видно! Правда, потолок в дождь иногда мокрый, но это ничего...
- И лифта, конечно, нет? - продолжал гнуть свое Герман.
- Откуда в пятиэтажке? - удивился Женька.
- Ну конечно... Ладно, пошли, несчастье, - вздохнул тот.

В гостиницу Герман добрался глубокой ночью — дежурная проводила его осуждающим взглядом, но ничего не сказала. Христофор уже спал, предусмотрительно оставив включенным свет в крошечной прихожей. Вновь отглаженный костюм висел на плечиках в шкафу.
Ночная поездка и приключение с грузовиком выветрили из головы весь сон. Герман принял душ – на сей раз горячая вода пошла из крана сразу, видимо, по причине позднего времени – покурил на балконе, любуясь на близкие, как в планетарии, звезды, и вернулся в комнату.
Тетради были там, где он их оставил – аккуратная стопка покоилась на тумбочке. Ну, что ж… Пацан с косичкой прав, действительно, интересно узнать, что же так понадобилось этим типам, что они рискнули обыскать комнату, и готовы заплатить за эти записи деньги. Герман взял верхнюю тетрадь и щелкнул включателем бра, висевшего над кроватью. То и не подумало включаться.
-Сссервис… - прошипел Герман и, тяжко вздохнув, направился в душ.
Там-то точно есть свет, да и Христофору он не будет мешать спать. Подумав, молодой человек притащил в душевую стул из комнаты и уселся на него, расположив тетрадь на краю умывальника.
Бумага в клеточку сильно пожелтела, а чернила выцвели до бледно-лиловых. Почерк у деда был мелкий, но разборчивый, так что, Герман без труда разбирал немецкий текст полувековой давности. Впрочем, связного тут было очень мало – в основном, пометки, отдельные фразы и пояснения к рисункам.
Вся первая страница тетради оказалась изрисована свастиками. Тут были разные: право- и левозакрученные, четырех- и трехлучевые, прямоугольные и закругленные, с разветвлениями на концах и даже состоящие из каких-то то ли драконов, то ли крылатых змей.
Будучи сыном археологов и сам увлекаясь древностями, Герман, конечно, знал, что свастика – символ очень древний и появилась намного раньше того, как была взята на вооружение фашистами. Но зачем она понадобилась деду?..
Вверху листа шли отрывочные и, как показалось Герману, бессвязные фразы:
«Открытие и закрытие видения истины…
Левозакрученная свастика – извращенный символ, поглотитель негатива, которым они питаются. Фашисты собирают пищу для них. Много пищи. Боль, голод, болезни, страдания – это их пища. Война, концлагеря – ритуальные убийства.
Правозакрученная – излучатель созидательной, творческой силы. Существовала до них, они ее не любят».
Герман пожал плечами. В любом случае, эта информация секретной не была, и ради нее никто не стал бы поднимать шум.
Он перевернул страницу... Там печатными буквами был выведен заголовок «AHNENERBE». «Вторая мировая война. Цель – СССР, не западные страны. Гитлер – всего лишь инструмент. Он думает, что сражается за чистоту нашей нации, но сам не знает, что работает на их пользу. Они лишь меняют шкуру, с его помощью избавляясь от старой, ненужный чешуи...»
-Да кто – они?! – не выдержал Герман, - и вообще, что за хрень? Это можно сейчас в любой бульварной газетенке, типа популярных некогда «Тайн и загадок», прочитать. И за это мне хотят отвалить деньги?..

(Продолжение следует)

@темы: Чукча - писатель

---

"Мир, который уже спасен" 6

Честно говоря, не думал, что сегодня напишется дальше - ан нет. Мы с  Мидо Баном поднажали и получился еще кусочек. Ловите!
Предыдущую часть можно прочитать здесь

Герман снова перерыл тумбочку, вынул по одному все ящики, перетряхнул тетради — письма не было нигде. Молодой человек задумался: может, он положил его не под тетради, а куда-нибудь еще — в спешке он мог и забыть об этом. Нет, он совершенно точно помнил, как достал сложенные листки из-под подушки и сунул в ящик, придавив сверху тетрадями. Потом он еще раз безрезультатно обыскал комнату, балкон и проверил мусорное ведро. Впрочем, балкон был вне подозрений: уходя, он плотно закрыл дверь, ведущую туда, и, когда они вернулись, та была по-прежнему закрыта. Значит, выдуть сквозняком письмо не могло. Но где же оно, в таком случае?..
Не то, чтобы Германа очень огорчала потеря — он по-прежнему считал письмо выдумкой свихнувшегося на почве мировых заговоров параноика, но странным казался сам факт того, что письмо оказалось единственной пропавшей после погрома вещью. Кто же тогда устроил этот обыск, и зачем им понадобилось письмо?..
-Извините, - тихий голос Женьки выдернул Германа из раздумий, - я пойду. Спасибо вам большое.
-Евгений, вам пока нельзя нагружать ногу, - строго предупредил Христофор, собирая перевязочный материал и аккуратно складывая его в аптечку, - обычно, вправленные вывихи берут в гипс, но, увы, я не располагаю необходимым оборудованием. Однако сустав нужно поберечь.
-Но мне нужно домой!
-Далеко живешь? - спросил Герман.
-Ага... На той стороне, - Женька махнул рукой в сторону невидимого отсюда залива.
Христофор посмотрел на часы и нахмурился.
-Катера уже не ходят, а наземным транспортом вы будете добираться больше часа... Евгений, хотите чай или кофе?
Врач подошел к столу и включил кипятильник.
-Кофе... если можно.
-Разумеется, можно.
-Вы не волнуйтесь, я поймаю попутку — не первый ведь раз я так добираюсь, - вскинулся горе-журналист.
-Но первый раз — с вывихнутой ногой, - уточнил Христофор, насыпая в стеклянный стакан растворимый кофе.
-Да пусть остается у нас, я в машине посплю, - вдруг сказал Герман, - подумаешь!
-Нет, что вы! - всплеснул руками Женька, - я и так вам помешал! К тому же, мне нужно написать статью для завтрашнего номера.
-Завтра с утра напишешь свою статью.
-Да нет... спасибо... - было видно, что есть еще какая-то причина, по которой тот не может остаться. Паренек поерзал, и все-таки сообщил, - у меня... у меня контактные линзы... Их нужно снять, а контейнера с раствором с собой нет.
- Ой, да ладно тебе, Склифосовский наш что-нибудь придумает, - беззаботно отмахнулся Герман, - а переться ночью через весь город тебе точно не стоит!
- Почему это мне - не стоит?! - тут же встал в позу Женька, - я что, беспомощный какой-то?
Ответить Герман не успел - стоявший рядом телефон, старенький дисковый аппарат, разразился резкой трелью звонка.
- Слушаю, - вежливо проговорил Христофор, сидевший ближе других к телефону, потом протянул трубку Герману, - похоже, это вас.
-Меня?? Опять ГАИ, что ли?.. - Герман нехотя взял трубку; было слышно, что говорил в ней женский голос, сам же молодой человек темнел лицом с каждым словом, а потом вдруг рявкнул, - слышь ты, дура...
Но в трубке уже пошли гудки.
-Не туда попали, - зачем-то пояснил он, а потом как-то слишком поспешно перевел разговор на другую тему, - слушай, Князь, а если тебе такси вызвать?
-У меня столько денег нет, - печально вздохнул журналист, - ведь, если ехать в объезд залива, это больше двадцати километров.
Пару секунд Герман что-то прикидывал в уме, а потом, пробормотав «десяти литров должно хватить», резко встал.
-Ну вот, что. Я за машиной — так и быть, довезу тебя. Только на заправку заедем.
С этими словами, не дав никому сказать и слова, молодой человек выскочил из номера.
Не было его довольно долго — за это время Женька успел выпить два стаканчика кофе и даже попытаться встать, чтобы помыть за собой посуду, но был остановлен Христофором.
-Из-за меня столько хлопот... - сокрушенно проговорил он.
Врач ничего не успел возразить, потому что снова зазвонил телефон, только на этот раз мобильный.
-Надо же, как нехорошо, - покачал головой Христофор, - Герман забыл свой телефон, а это может быть что-то важное.
-Угу, - кивнул Женька, - вряд ли кто-то стал бы в полпервого ночи звонить по пустякам, -
он взял телефон со стола и посмотрел на монитор, - странно, написано «номер не определен». Ой, так ведь Герман, если что, даже перезвонить не сможет! Как вы думаете, удобно будет, если я отвечу?
-Полагаю, в этом нет ничего плохого, - кивнул Христофор.
Женька нажал вызов...

- Вам звонили тут... - почему-то виновато сообщил Женька, когда Герман наконец-то вернулся в номер. Выглядел он каким-то ошарашенным.
- Чего? - Герман почему-то вздрогнул, - кто звонил?
- Мы не вполне поняли, - осторожно отозвался Христофор, - но это, определенно, была девушка...
-Поклонница, что ли? - хмыкнул Герман.
-Боюсь, что как раз наоборот, - чуть улыбнулся врач и бросил взгляд на Женьку.
-Она приняла меня за вас, - пояснил тот, - точнее, я ничего не успел сказать, а она сразу: «Будет лучше, если вы отдадите тетради добровольно. Завтра утром наш человек свяжется с вами, и в ваших интересах пойми нам навстречу, тем более что оплата будет достойной — вы ведь нуждаетесь в деньгах».
Женька процитировал разговор, прикрыв глаза, будто считывая его с памяти.
- Таааак... - Герман, не глядя, мрачно уселся на аккуратно разложенный Христофором по его кровати костюм, - вот, значит, как...
- Простите, что вмешиваюсь, - заметил хирург, печально глянув на те части некогда отглаженного костюма, что виднелись из-под Германа, - но, кажется, я начинаю догадываться о... гм... цели недавнего обыска в нашем номере...
-Да чего тут догадываться, - махнул рукой Герман, - ясно ж... Тетрадки завалились за ящики — вот их и не нашли, но как могло пропасть письмо? Я ведь его под тетради сунул...
-Видимо, они скользнули по гладкой бумаге, а сами листки остались на месте, - предположил Христофор, смирившись с тем, что костюм придется гладить заново.
Женька в это время переводил недоуменный взгляд с одного на другого.
-Слышь, мелкий, а сколько денег-то предлагали? - вдруг вспомнил Герман.
- Ой, они не сказали... сказали, что «оплата будет достойной». Видимо, много, - виновато ответил тот.
- Много! - фыркнул Герман, - много - понятие растяжимое... Но... если подумать...
Он оценивающе глянул на дедовы тетради. В голове некстати возникла строчка из письма "нельзя допустить, чтобы они попали в недобрые руки!".
- Чушь это все... - пробормотал Герман самому себе под нос, - параноик старый... и вообще, кто сказал, что там недобрые руки?
«Добрые не стали бы устраивать обыск и разводить эту конспирацию со звонками», - тут же возразил здравый смысл.
Христофор и Женька деликатно молчали, только юный журналист моргал все чаще — глаза стали уставать от контактных линз.
-Ладно, так мы едем? - резко поднялся с помятого костюма Герман.
-Извините, но вы ведь пили шампанское на банкете, - напомнил врач.
-И что?
- Вести машину после этого будет серьезным нарушением правил дорожного движения, - терпеливо пояснил тот.
Герман некоторое время смотрел на него в упор, но никакого видимого эффекта взгляд не произвел.
- Ты всегда такой зануда? - наконец, осведомился он.
- Я не вижу смысла нарушать установленные правила, особенно когда считаю их разумными, - после микроскопической паузы отозвался тот. Голос его звучал все так же мягко, но... теперь было очевидно, что где-то глубоко под этой мягкостью скрывается острая сталь.
- Я все-таки пойду, - пробормотал Женька.
- Сидеть! - рявкнул Герман - журналиста буквально вдавило в стул - и снова вонзил взгляд синих глаз в Христофора, - и вообще, это мое дело: оштрафуют меня или нет!
-Извините, вы правы, - тут же согласился тот.
- Значит, мы едем, - решительно буркнул Герман.
- А тетради? - вдруг спросил Христофор, продолжавший аккуратно скрадывать вещи в дорожную сумку.
- Что - тетради? - резко обернулся к нему молодой человек.
- Я не знаю, что в них, но, полагаю, нечто ценное, - заметил Христофор, - наверное, не стоит больше оставлять их вот так в номере.
- Ты же тут, вот и последишь, - буркнул Герман.
- Благодарю за доверие, - усмехнулся тот, - но утром я буду вынужден покинуть гостиницу.
-Значит, утром я их перепрячу. Или... посмотрим, сколько эти типы мне за них предложат, - отмахнулся Герман и молча перекинул Женькину руку через свое плечо, - пошли уж, несчастье.
До машины они добирались довольно долго — Женька еще с трудом мог опираться на ногу, а, когда оказались на месте, Герман мрачно предупредил:
-И только попробуй заржать.
Тот непонимающе моргнул, а, когда увидел «Запорожец» светлым пятном проступающий на фоне черноты кустов, неожиданно восхитился:
-Ой, какая прелесть! Я уже сто лет таких не видел и никогда в жизни не ездил!
Герман с подозрением покосился на него, выискивая на лице насмешку, но восхищение паренька выглядело абсолютно искренним.
- Ну-ну... тогда наслаждайся, - буркнул он, садясь за руль.

(Продолжение следует)

@темы: Чукча - писатель

---

"Мир, который уже спасен" 5

Итак, мы с  Мидо Баном, не откладывая в долгий ящик, написали продолжение. Сразу хочу оговориться: это самый что ни на есть черновой вариант. Поэтому, в принципе, возможны какие-то нестыковки (хотя, мы и стараемся их избегать) и погрешности. Все это будет со временем правиться.
Предыдущую часть можно прочитать тут.
Итак...

-Ничего, - сквозь зубы выговорил парень, но глаза его по-прежнему сверкали.
-Я... из-за косы... - Герман внезапно почувствовал, что на его месте сам бы очень обиделся, прими его кто-то за девицу.
-Все из-за косы... - непонятно и печально отозвался пострадавший, вмиг теряя боевой запал, а потом проговорил, - спасибо, что прогнали этого... этого...
-Козла с чаями? - подсказал Герман, оживляясь, что тема его ошибки оказалась замята, - терпеть таких не могу!
-Я тоже, - чуть улыбнулся парнишка, - но пришлось брать у него интервью. Я журналист.
-Да я уж понял, - Герман кивнул на бейджик, висящий на шее собеседника, - Евгений Голицын, газета «ВВ — Вечерние Вести».
Тот снова улыбнулся, а потом, извинившись, сказал, что ему нужно работать, и с диктофоном наперевес направился к какому-то старичку профессорского вида...
Банкет закончился очень поздно, когда на город опустилась совершенно непроглядная южная темнота. Герман поежился и даже пожалел о том, что не воспользовался машиной, когда добирался сюда — после дождя вечер выдался прохладным и сырым. Легкий ветерок приносил запах водорослей и кипарисов, а совершенно черное небо, точно отмытое, сверкало миллиардами звезд.
Христофор, который хорошо знал город, предложил срезать путь через частный сектор, и теперь они с Германом шагали по истертым ступеням лестницы, заменяющей в этой гористой местности улицу. Кое-где она освещалась тусклыми уличными фонарями, настоящими ветеранами своего дела — на изъеденных погодой и древоточцами деревянных опорах. Фонари выхватывали из темноты лохматые кусты давно отцветшей сирени и белые стены каменных и глинобитных домиков под односкатными крышами.
-Надо же, какая тут старина! - вырвалось у Германа.
-Вы правы, - обернулся шедший чуть впереди Христофор, - этим домам, как и этим улицам, больше ста лет. Думаю, они были построены после первой осады города и чудом сохранились во время второй. Тут можно найти даже остатки боевых укреплений.
Герман, который очень любил древности — все-таки он был из семьи потомственных археологов — пообещал себе обязательно побывать тут при свете дня.
Между тем, подъем, наконец, закончился, и спутники вышли на неширокую мощеную брусчаткой улицу. Она была совершенно пустынна, а освещалась, как и лестница, редкими фонарями и светом из окон двух- и трехэтажных домов. Правда, Герману показалось, что где-то проехал мотоцикл, но этот звук сразу стих, заглушенный истеричным лаем какой-то шавки из подворотни.
-Нам осталось пройти еще несколько кварталов, после чего мы спустимся прямо к гостинице, - пояснил Христофор.
Герман не возражал — долгий подъем помог ему согреться, а ночной город был так хорош, что возвращаться в душный номер совершенно не хотелось. Отсюда, с горы, открывался великолепный вид на залив. Море казалось отсюда еще одним ночным небом с разбросанными по нему отражениями-звездами. Стоящие на рейде суда искрились огнями.
Герман так засмотрелся на всю эту красоту, что несразу понял, чего от него хочет Христофор, а когда, наконец, глянул на дорогу, с удивлением обнаружил, что впереди, в темном промежутке между фонарями прямо на холодной и сырой брусчатке кто-то сидел. Христофор уже спешил к нему. Герман зашагал следом, бурча про себя, что совершенно не собирается возиться со всякими алкашами. Но, когда подошел ближе...
-Ты??

Глава 5
-Я на небо засмотрелся — сегодня новолуние и очень хорошо видны звезды, - объяснял Женя, точнее Женька или Князь, как его тут же окрестил Герман за знаменитую фамилию, пока Христофор сосредоточенно прощупывал его сильно распухшую лодыжку, - и совсем не заметил этого мотоциклиста...
-А ему что, дороги мало было? - мрачно осведомился Герман, внимательно следя за действиями врача, - объехать тебя он не мог?
-Не знаю... - огорчился журналист, - ай!!
-К счастью, у вас не перелом, а всего лишь вывих, - сообщил, наконец, Христофор.
-В «травму» его надо, - посоветовал Герман, вынимая из кармана мобильник.
-Не надо!!! - Женька попытался вскочить на ноги, но охнул и снова осел на мостовую, - не надо к врачам!!
-Евгений, я тоже врач, - мягко заговорил Христофор, - вы не откажетесь, если я помогу вам добраться до гостиницы, где в данный момент проживаю — там я сам смогу оказать вам необходимую помощь? Это совсем рядом. Здесь, к сожалению, у меня нет даже эластичного бинта.
Женя немного затравленно глянул на Христофора, но тот мягко улыбался и совсем не выглядел страшным врачом-убийцей.
- Ну... хорошо... если вам не трудно, - сдался он, - только как же я дойду?
- Я могу за машиной сходить, - мрачно предложил Герман, - правда, бензина там совсем мало, но досюда хватить должно.
-Не стоит, - покачал головой врач, - мы уже почти на месте, а я помогу Евгению дойти.
Неожиданно сильным движением Христофор поднял пострадавшего на ноги и перекинул его руку через свое плечо.
Это значительно замедлило передвижение, хотя парнишка изо всех сил старался идти сам, упрямо прикусив губу. Герман хотел предложить свою помощь с другой стороны, но почему-то постеснялся и просто плелся рядом, угрюмо глядя себе под ноги.
Впрочем, во время подъема на третий этаж второе плечо все-таки пригодилось. Возле знакомой двери Христофор достал из кармана ключ и ловко сунул в замочную скважину, несмотря на царивший в коридоре полумрак — из всех полагающихся ламп горела только одна, в его дальнем конце.
Дверь открылась, свободной рукой Христофор нашарил выключатель — номер вынырнул из темноты, залитый светом не слишком яркой лампочки.
-Твою дивизию...
Герман застыл на пороге, потрясенно глядя на разгром, царящий в их номере. Все вещи были выброшены из шкафов и валялись на полу, скомканные. Содержимое тумбочек рассыпалось по всей комнате вперемежку с постельным бельем. Подушки, одеяла и даже матрасы тоже оказались перевернуты и брошены как попало. Все ящики тумбочки, даже тот, который был лично разломан Германом перед уходом, были выдвинуты и выпотрошены.
Взгляд миндалевидных глаз Христофора внезапно сделался холодным и жестким.
-Полагаю, у нас был обыск, - проговорил он вмиг утратившим медовые интонации голосом.
При этом он даже не посмотрел в сторону Германа, а тот сжал кулаки и вполголоса ругался по-немецки. Женька же хлопал глазами, ничего не понимая.
-Так, быстро проверяем, что пропало, - распорядился Герман, отругавшись и, ни слова не говоря, бросился прочь.
-Извините… я тут помешаю, я пойду… - юный журналист попытался отцепиться от Христофора, но тот удержал его.
-Евгений, вы уйдете отсюда не раньше, чем я, как врач, разрешу вам, - строго сказал он, заводя будущего пациента в разгромленную комнату, - простите, что приходится принимать вас в такой… эээ… обстановке, но, полагаю, случилось недоразумение.
-Нужно вызвать милицию!
-Непременно вызовем, если выяснится, что у нас что-то пропало, - покачал головой врач, собирая разбросанные медикаменты.
Его походная аптечка была опрокинута вверх дном, а пол усеивали упаковки лекарств и медицинские инструменты. В свете лампы зловеще поблескивало несколько скальпелей, на которые Женя смотрел заворожено, точно удав на кролика. Судя по всему, он уже пожалел, что принял приглашение этой странной парочки.
-Не волнуйтесь, я сделаю местную анестезию, так что, вы ничего не почувствуете.

Герман поднял на ноги весь дежурный персонал гостиницы – те, протирая глаза, выползли в тускло освещенный холл, чтобы выяснить, кто это так орет и почему. Однако допрос с пристрастием мало что дал Герману – никто из посторонних на третий этаж не поднимался, новые постояльцы не вселялись, а вот старых съехало, по причине окончания конференции, довольно много.
-Молодой человек, прекратите скандалить! – возмутилась дежурная, - у вас что-то пропало?
-Не знаю, но скоро выясню!
-Вот, когда выясните, тогда и приходите. Откуда я знаю, может, вы сами беспорядок устроили, а теперь хотите на нас спихнуть…
-Дура! – рявкнул Герман, и бросился обратно к лестнице.
Дежурная возмущенно прокричала вслед, что выселит хамов из гостиницы.
- Ну, чего? - требовательно спросил Герман, влетая в комнату, - ты уже посмотрел, что у тебя пропало??
- Пока что я посмотрел только ногу нашего гостя, - спокойно отозвался тот, - и как раз сейчас буду вправлять вывих.
В комнате пахло спиртом, а на полу, в числе другого хлама, валялась упаковка из-под одноразового шприца. Женька сидел на распотрошенной кровати, бледный, с упрямо сжатыми губами.
Фыркнув, Герман наскоро просмотрел свои немногочисленные вещи.
-У меня все на месте – воровать нечего, а паспорт я брал с собой, - сообщил он.
- Вот и замечательно, - голос Христофора звучал убаюкивающе, - возможно, мы даже обойдемся без милиции. Ведь состава преступления нет, а вот вся эта волокита с протоколами...
-Ты ж еще свое не проверил…
Дикий вопль, раздавшийся за спиной, заставил Германа выронить пакет с едой, который он захватил с фуршета, и резко обернуться к Христофору и Жене.
-Уже все, - успокаивающе заговорил врач, накладывая на сустав повязку из эластичного бинта, - разве вам было больно?
Женька поморгал, а потом удивленно сказал:
-Вроде, не очень…
-А чего орал тогда? – вмешался Герман, пытаясь привести в порядок кровать.
- Ну... - тот смутился, и уши его покраснели, - мне показалось, что обязательно будет больно. А вы так здорово сделали...
- А то! Чистоплюй у нас свое дело знает, - проговорил Герман с таким выражением, точно сам его всему научил. Христофор только покачал головой, но никак не прокомментировал свое новоприобретенное прозвище.
Закончив с первой помощью, врач занялся одновременно наведением порядка и проверкой вещей.
-И у меня ничего не пропало, - с удивлением констатировал он, - странно, что же у нас искали, если не тронули ни деньги, ни документы, ни даже мой ноутбук?
Герман, между тем, водрузил подушку на ее законное место и вдруг хлопнул себя по лбу.
-Я знаю, что пропало!! Письмо!!
- Письмо? - обернулся Христофор, - то самое, что утром упало у вас с балкона?
- Ну да!
- Гм-гм... - тот обеспокоенно пожевал губами, - а куда вы его положили перед уходом?
- Я... точно помню, что клал под подушку, а теперь его там нет!…а, хотя.. слушай... погоди-ка!
Герман бросился к выдвинутому сейчас ящику тумбочки, который днем доставил ему столько неприятностей, с облегчением вспомнив, что перед самым уходом перепрятал письмо туда, положив под тетради. Ящик был пуст. Герман вынул его и тот, что располагался ниже, и запустил руку в щель. Тетради нашлись сразу, завалившимися в щель между задней стенкой тумбочки и ящиками. Письма не было...

(Продолжение следует)

@темы: Чукча - писатель

---

"Мир, который уже спасен" 4

Итак, продолжаем нашу с  Мидо Баном эпопею))) Как всегда, ждем впечатлений, идей, и комментариев.
Предыдущую часть можно прочитать тут.

Зайдя в номер, Герман плюхнулся на кровать, с тоской покосившись на пустой стол. Пирожок и кефир остались в прошлом, а молодой организм настоятельно требовал более основательного подкрепления.
Между тем, его сосед положил черную папку на тумбочку и начал перед зеркалом причесывать непослушные жесткие волосы. Те не желали принимать какую бы то ни было форму и все равно падали на плечи и на лоб в живописном беспорядке.
Покрутив письмо в руках, Герман зачем-то сунул его под подушку и поднял взгляд на своего соседа. Нужно было как-то извиниться, объяснить недоразумение... но для Германа легче было откусить собственный язык.
- Ну что, отсидели? - наконец, мрачно спросил он, сочтя это нормальным началом разговора.
- Простите? - вздрогнув, обернулся Христофор.
- На конференции своей? Закончилось уже, что ли?
- А, да. Официальная часть закончена, - улыбнулся тот.
-Уууу, а теперь, небось, банкет, - протянул Герман, а садистское воображение тут же подсунуло натюрморт из множества закусок, пирожных и вин на длинных столах.
Герман был сам себе противен - и чего он хамит этому, судя по всему, неплохому человеку? Но и иначе не мог.
-Вы угадали, по случаю закрытия конференции в ресторане намечена, так сказать, неофициальная часть церемонии, - не прекращая борьбы с непослушными смоляными прядями, кивнул Христофор.
Герман сжал зубы. В животе у него заурчало, но занятый прической сосед этого, кажется, не заметил.
- Ну-ну... удачно пожрать там, - буркнул он себе под нос, с тоской подумав, что если не найдет работу в самое ближайшее время, то рискует загнуться тут с голоду.
- Кстати, - точно сообразив что-то, обернулся к нему Христофор, - Мне только сейчас пришло в голову... Видите ли, банкет проплачен на каждого члена конгресса в сопровождении одного приглашенного. А я, видите ли, один здесь... Жалко ведь, если место пропадет, верно? Может быть, составите мне компанию? Вы меня весьма обяжете, - он опять улыбнулся.
Герман моргнул, сперва подумав, что ослышался.
-Э... а... - выдавил он.
-Уверяю вас, это вполне удобно, - угадал его сомнения Христофор.
-Но ведь... я ведь не врач...
- Сопровождающему лицу вовсе не обязательно быть врачом, к тому же, там будут журналисты – вы вполне сможете сойти за одного из них, - уверил его Христофор, - надеюсь, вы не особенно заскучаете среди нашей профессиональной болтовни. Ну так что, вы согласны? Тогда я жду вас внизу через полчаса.
Герман выдохнул - оказалось, что он так и сидел, не дыша. Вот это да... Похоже, что судьбе надоело подстраивать ему пакости и она решила искупить свою вину. Ведь на банкете можно будет не только наесться на халяву, но и утащить что-то впрок! Настроение резко поползло вверх к отметке "хорошее".
Молодой человек поднялся и забрал с балкона тетрадь и сигареты. "Мальборо" он сунул в карман, где лежала его любимая металлическая зажигалка, а тетрадь и письмо определил к двум другим в выдвижной ящик тумбочки. Тот выдвигался с трудом - у него оказалась надломана задняя стенка. Герман выругался сквозь зубы и дернул ящик на себя. Что-то хрустнуло, но непокорный предмет мебели все-таки поддался.
Торжествующе засунув туда тетрадки, Герман хотел задвинуть ящик обратно... но не тут-то было, он застрял намертво, теперь уже в выдвинутом состоянии.
- Шайссе! - буркнул Герман и двинул по предмету мебели кулаком со всей силы. Выдвижной ящик с треском влетел обратно в тумбочку, а потом раздался мягкий шелест - судя по всему, задний бортик у него все-таки вылетел окончательно, и тетради завалились в щель между стенкой тумбочки и ящиками.
- До что ж такое?! - рявкнул молодой человек, пытаясь выковырять тетради, вынув верхний ящик. Но те никак не нащупывались.
- Шайссе!!!
Дальше копаться было некогда, Христофор уже ждал внизу.

Глава 4
Утолив голод, Герман лениво прохаживался между столами, разглядывая приглашенных. На банкете был устроен шведский стол, поэтому все тоже не сидели на месте, а перемещались, по одному или группами по обширному залу, украшенному изысканными букетами цветов и композициями из фруктов. Столы ломились от всевозможных закусок – особый упор тут делался на морепродукты, что, впрочем, было не удивительно для портового города. В винах тоже не было недостатка – местные сорта оказались изысканными и тонкими, гораздо лучше тех, что Герман пробовал за границей.
Пребывая в хорошем расположении духа, чему немало способствовал сытый желудок, молодой человек теперь прислушивался к тому, что говорилось вокруг. Большей частью это были профессиональные разговоры и споры, изобилующие медицинскими терминами и латинскими словами, но порой попадалось и нечто любопытное. Христофор оживленно беседовал с каким-то мрачным типом в больших темных очках, причем, разговор шел на английском. Способный к языкам, Герман неплохо его знал, поэтому прекрасно понимал смысл разговора.
-Но, согласитесь, мистер Дженнингтон, что в иглоукалывании мало быть хорошим ремесленником, нужно также владеть восточной философией, понимать принципы движения энергии ки, а также…
-Это все антинаучный вздор! – перебил Христофора собеседник, и его лающий голос прозвучал резким диссонансом с обволакивающими интонациями первого, - и мне странно слышать подобное от вас.
-Вы полагаете, что с помощью аккупунктуры можно излечить любую болезнь, не зная основ Чжень-цзю-терапии? - приподнял одну бровь Христофор.
-Не любую, но многие! И для этого нужно знать не этот ваш Чжен-цзю, а медицину и анатомию! - настаивал Дженнингтон.
-Вот как... Но, я вижу, у вас сильная дальнозоркость, неужели ваша методика оказалась бессильна перед таким простым заболеванием?
Американец пошел красными пятнами от возмущения, но в ответ процедил лишь:
-Я уже говорил, что аккупунктура не всесильна.
-Сочувствую, - участливо проговорил Христофор, - в таком случае, могу я предложить вам свои услуги?
Что ответил Дженнигтон, Герман так и не узнал - оба врача отошли от него слишком далеко. Он подцепил с подноса фужер с хорошим шампанским и сделал глоток. Жизнь больше на казалось одной сплошной насмешкой, все-таки, рассудил Герман, в ней есть и приятные моменты, как, например, сегодняшний фуршет. Что за важность, что его познания в медицине ограничиваются лечением простуды? В конце концов, не один он тут такой – вон, например, та девчонка с косичкой тоже не тянет на светило науки, хотя бы по возрасту. Кстати, а девчонка очень даже ничего, возможно, стоит даже познакомиться.
Надо сказать, что с женским полом Герману не везло примерно также, как и с деньгами. И в чем причина, он понять не мог. Молодой человек обладал яркой внешностью, но вот манеры… Нет, он прекрасно знал этикет – бабка придавала этому большое значение и даже дома за завтраком Герман всегда ел ножом и вилкой и держал спину ровно – но при виде девушек почему-то начинал смущаться, робеть и от этого становился грубее обычного. Возможно, причиной был его невысокий рост, из-за которого Герман немало комплексовал. Нет, он не был низкорослым, но и высоким с его 174 сантиметрами назвать нельзя было. Конечно, у Германа были подружки, а одной из них после года знакомства он даже собирался сделать предложение, но та неожиданно вышла замуж за того самого начальника, которому новоиспеченный кандидат наук набил морду.
Все еще раздумывая, стоит ли познакомиться с хорошенькой девушкой, Герман продолжал следить за ней глазами. Та была видна ему только частично – ее скрывал огромный сложный букет в напольной вазе. Она с кем-то разговаривала, стоя к наблюдавшему вполоборота и позволяя таким образом любоваться своей толстой каштановой косой, спускавшейся вдоль спины ниже пояса. Девушка разговаривала с неприятным типом, одетым в облегающую черную футболку, которая явно была призвана обрисовывать его рельефную мускулатуру. Тип что-то оживленно доказывал собеседнице, та явно возражала, тогда он достал из обширной сумки какие-то зеленые коробочки и начал настойчиво совать их собеседнице. Та отшатнулась. Тогда тип схватил ее за тонкое запястье и дернул к себе, все-таки попытавшись вложить девушке в руку одну из коробочек. Девушка неожиданно сильным движением вырвалась («Спортсменка, небось», - подумал Герман), но обладатель зеленых коробочек не отставал.
А вот и повод познакомиться! Герман решительно допил шампанское и двинулся туда, где разворачивался поединок.
-Женя, я тебе еще раз говорю, что этот чай нужно пить обязательно!! – услышал он обрывок пламенной речи парня в черной футболке.
Герман сжал зубы – дилеров и прочих распространителей всевозможных чудо-чаев и биодобавок он не выносил категорически. А девушку, стало быть, зовут Женей. Запомним… Молодой человек решительно вклинился между дилером и его жертвой.
-Эй ты, придурок, быстро оставил девушку в покое! – рявкнул Герман.
Дилер отшатнулся от него и начал скандально:
-А по какому праву вы вмешиваетесь и мешаете мне нести свет знания людям?!
Голос у него оказался визгливый и капризный.
Герман сделал еще один шаг вперед и зашипел тому прямо в лицо:
-Слышь, светоч. Лучше уноси отсюда свою задницу и побыстрее. А то как бы огорчить не пришлось.
Дилер снова попятился и нервно оглянулся на двери. Сомнений в том, что слова Германа – не простая угроза, у него не возникло.
-Верно мыслишь, - уловил его взгляд тот, - а теперь БЫСТРО!!
На них заоглядывались, и горе-распространитель поспешил ретироваться, бормоча посулы отомстить. Торжествующе Герман обернулся к спасенной красавице, предвкушая услышать поток благодарностей и получить с дюжину теплых взглядов, но... будто на острый гвоздь, наткнулся на черные очи в обрамлении длинных ресниц, сверкающие возмущением и гневом. В голове мелькнула тень мысли, что что-то с этой девицей не так, но оформиться она не успела, потому что жертва упрямо вскинула подбородок и обличительно сообщила:
-Я не девушка!!
Герману показалось, что его челюсть со стуком упала на пол и осталась валяться там в обнимку с его апломбом и надеждами. Голос у спасенной… то есть, спасенного, был хоть довольно высокий, но совершенно определенно мужской, да и в фигуре, как сейчас понял Герман, не было ничего женственного: прямые широкие плечи никак не могли принадлежать девушке. Разве что лицо было по-девичьи нежным, да еще эта коса…
-Гм.. из.. ви…ни…те… - прохрипел Герман.

(продолжение следует)

@темы: Чукча - писатель

---

Магический шар

Неожиданно купил сегодня в секонд хенде интересный стеклянный шар. В него можно часами всматриваться - начинает казаться, что смотришь в открытый космос.
Немного поэкспериментировал с фотографированием.

И еще

@темы: Стоп-кадр

---

УГ

Когда слышу фразу "человек рожден для счастья", меня разбирает истерический смех...

@темы: Все баки!

---

"Мир, который уже спасен" 3

Итак, продолжим. Задержку в написании мы с  Мидо Баном компенсируем количеством.
И, как всегда, ждем впечатлений и идей.
Предыдущая часть

Из раскрытой тетради тут же выпало несколько сложенных вдвое листов в клетку, исписанных убористым почерком. Страницы были скреплены обычным степлером. Это оказалось еще одно письмо.
«Дорогой Герман.
Надеюсь, ты благополучно получил наследство, и я, наконец, могу с тобой поговорить - пусть и таким странным способом, из-за последней черты.
Я всю жизнь жалел, что так и не смог узнать тебя, не смог забрать после потери родителей. Но обстоятельства оказались сильнее, впрочем, об этом я расскажу ниже.
Прежде, чем ты начнешь читать дальше, хочу тебя предупредить – сейчас ты делаешь выбор. Возможно, самый важный выбор в своей жизни, хотя тебе, конечно, и трудно поверить, что он лежит сейчас перед тобой в виде этих ветхих тетрадей.
Возможно, твоя нынешняя жизнь тебя полностью устраивает, и ты не захочешь ее менять, не захочешь узнать нечто, что перевернет для тебя весь мир. В таком случае, и я не вправе навязывать тебе это. Передать записи мне больше некому, поэтому, если не захочешь читать их – просто уничтожь. В недобрых руках они могут принести много зла, в том числе, и твоей семье».
- Какой еще семье? – фыркнул Герман, - родственничкам, которые меня в детдом сдали? Да чтоб им провалиться, где сейчас стоят! И меня НЕ УСТРАИВАЕТ моя нынешняя жизнь!
Возмущенно сообщив все это исписанному листку, Герман перевернул страницу.
«Ты все-таки решил читать дальше... Что ж, признаюсь, я рад этому, да и не ожидал другого от своего внука.
Должно быть, ты разочарован, что я не оставил тебе никаких материальных ценностей, но, поверь, то, что ты держишь в руках, куда важнее и дороже любых сокровищ мира. Это — ЗНАНИЕ...»
-Зашибись! - нервно хохотнул Герман и, нашарив на тумбочке пачку «Мальборо», достал сигарету. Впрочем, в комнате он все же курить не стал, а подхватил тетрадь с письмом и отправился на балкон, где стояло два плетеных кресла. С наслаждением затянувшись, молодой человек продолжил чтение.
«...Впрочем, изложу все по порядку. И тебе, Герман, в будущем советую не делать скоропалительных выводов, не выяснив все возможные аспекты проблемы.
Как ты знаешь, я родился и вырос в Германии, точнее, в Восточной Пруссии, которая сейчас является территорией России. Тогда же нам, местным жителям, такое не могло прийти в голову. С Хеленой, твоей бабкой, мы познакомились еще до войны и быстро поженились. Нас нельзя было назвать обычной семьей бюргеров: и я, и она работали над собственными научными проектами, причем, я лишь смутно представлял, чем именно занимается моя жена.
Потом началась война, но я избежал фронта - работы в области ядерной физики, которыми я занимался, были весьма востребованы в начале сороковых годов.
В сорок втором родился твой отец, но это мало изменило образ жизни Хелены, она по-прежнему была погружена в свои исследования. И те отрывочные сведения о ее работах, которые мне удавалось получить, очень меня настораживали.
Официально твоя бабка была обычным историком, археологом, вот только...
Герман, ты слышал об «Аненербе», секретной организации, существовавшей в Гитлеровской Германии?..»
-Я что, совсем идиот? - фыркнул тот, - кто сейчас не знает про «Аненербе»? Занимались всякой околонаучной хренью, не удивительно, что Германия войну продула. Они б лучше полезные ископаемые искали, а не эту... Шамбалу или как ее там!
«...О нем сейчас много пишут, но, как правило, дешевыми сенсациями прикрывают их истинные задачи, цели и наработки.
Даже я знаю далеко не обо всем, чем они занимались, но все же, мне удалось выяснить многое. Эти поиски стоили мне очень дорого, и помни, Герман, если эти тетради попадут в руки наших врагов, это обернутся катастрофой. Береги их в надежном месте.
Но вернусь к своему рассказу. Весной 1945 года, когда советские войска подошли к стенам Кенигсберга, была объявлена срочная эвакуация. Конечно, мест хватило бы не всем, но Хелена сказала, что не о чем беспокоиться. По ее словам, нас должны были вывезти в Германию, а затем в Америку, куда бежали фашистские бонзы после войны.
Да, Герман, моя жена Хелена работала на Третий Рейх и была секретным сотрудником того самого «Аненербе», о котором сейчас столько пишут...»
На этом месте Герман отложил письмо на подоконник, вытряхнул из пачки еще одну сигарету, закурил и задумался.
Уж кого-кого, а бабку Хелену он знал лучше, чем хотелось бы, недаром прожил под ее крышей почти шесть лет. Могла ли она, действительно, работать на "Аненербе" в свое время?
Молодой человек фыркнул, стряхнув пепел. Эта старая перечница могла быть замешана в чем угодно, и не только тогда, но и до сих пор!
Он снова перевел глаза на письмо.
«Признаюсь тебе, Герман, мне стало страшно. Даже не за себя, а за твоего отца, которому тогда было всего три года. Как раз в то время мне пришло приглашение на работу в Советский Союз, негласное, разумеется. В те времена СССР пытался переманить к себе как можно больше немецких ученых, к тому же, там было известно, что я участвовал в антифашистском движении. Не раздумывая, я согласился и, ни слова не сказав Хелене, забрал маленького Андреаса и уехал. Я не мог допустить, чтобы мальчик рос с матерью-фашисткой. И не просто фашисткой…
Герман, я не буду говорить тебе всего в этом кратком письме. Ты сам все поймешь, изучив тетради. Но... ты даже не представляешь, насколько правы те, кто говорят, что фашисты - не люди. Впрочем, нет. Фашисты были как раз людьми, обычными людьми, оболваненными и глупыми. Даже Гитлер был всего лишь цепной собакой, не более. Но вот те, кто стояли за ними... Те, кто в действительности управляли происходящим... Они не люди, Герман. Им чуждо все человеческое, их змеиные глаза смотрят на нас из-под масок!»
Герман опять отложил письмо и полез в пачку за очередной сигаретой - но картонная упаковка оказалась пуста. Он раздраженно смял яркую упаковку и поморщился. Ну надо же было так лохануться! Вместо дома или участка получить в наследство записки выжившего из ума старика-параноика!
С досадой Герман отбросил тетрадь и письмо на соседнее раскладное кресло и пошел в комнату за новой пачкой, а когда вернулся… письма на месте не оказалось. Лишь ветер перелистывал пожелтевшие страницы дедовых записей.
На мгновение он застыл, изумленно глядя на то место, где только что лежали скрепленные листки, а потом с громогласными ругательствами бросился к балконным перилам.
Письмо медленно и красиво планировало вниз на потоках ветра.
- Стой, скотина!!! - заорал Герман, точно это, и правда, могло заставить письмо вернуться обратно. Конечно, то продолжило свой полет вниз, а вот одетый в строгий черный костюм человек, шедший по аллее ко входу в гостиницу, удивленно поднял голову, видимо, приняв этот крик на свой счет.
Человеком этим был сосед Германа Христофор.

Глава 3
Родители Германа погибли, когда он был маленьким. Точнее, не погибли, а без вести пропали в одной из экспедиций. Отец был намного старше своей жены — он имел степень доктора наук, когда женился на своей подающей надежды аспирантке. Вместе Герман их почти не видел — постоянно то один, то другой были в экспедициях. Чем конкретно они занимались, он не помнил — в памяти осталась только их квартира, большая «сталинка» с высокими потолками и скрипучим паркетом, сплошь заваленная книгами и всякими древностями: античными амфорами, жутковатого вида каменными статуэтками, монетами и всевозможными черепками.
Когда родители Германа уезжали в экспедицию вместе, за ним присматривала их дальняя родственница по имени баба Аня, предоставляя мальчику почти полную свободу. Впрочем, Герман не приносил ей больших хлопот — с раннего детства уличным гуляниям он предпочитал интересную книгу и одиночество. Необычным было и то, что мальчик любил музыку и мог добровольно часами упражняться в игре на скрипке. Одним словом, Герман рос «неправильным» ребенком.
До семи лет жизнь Германа протекала сравнительно спокойно. Он рано научился читать, с пяти лет его отдали в музыкальную школу - и все время мальчик с радостью посвящал книгам и музыке. Это спокойствие кончилось в тот день, когда он впервые переступил порог школы...
Отношения с одноклассниками не сложились сразу. Возможно, виной тому было постоянное одиночество Германа - он просто не знал, как вести себя в коллективе. А возможно, было что-то в нем самом, что заставляло остальных детей не любить его и держаться подальше. С первых дней к нему прилипло обидное прозвище Змееныш по аналогии с очковой змеей, коброй — с детства Герман был близорук и носил очки. Его никогда не звали в игры, но и откровенно не задирались — в младших классах дети редко доходят до организованной травли сверстников. Зато в детском доме...
Когда было объявлено, что экспедиция профессора Кайзера А.О. пропала без вести в южных горах, Герману было 11 лет. Жизнь, кое-как устоявшаяся, покатилась под откос со скоростью курьерского поезда. Уже на следующий день их большую квартиру заполнили какие-то чужие люди, назвавшиеся родственниками погибших (они говорили именно «погибших», хотя тел членов экспедиции так и не нашли). Мальчика притворно жалели и причитали над «сироткой». Сам же он, ошарашенный не столько известием о пропаже родителей, сколько столь внезапным оживлением в их тихой квартире, шарахался от новоявленных родственников, точно дикий жеребенок.
За их неискренними соболезнованиями он чувствовал недоброе притворство, и не ошибся. Одиннадцатилетний сирота оказался никому не нужен, а вот просторная квартира в центре города представляла собой лакомый кусок. Не прошло и месяца, как в квартире уже были прописаны совсем другие люди, а Герман оказался в детском доме.
На дворе стоял голодный и стылый девяносто второй год...
Детский дом Герман вспоминать не любил - это время и сейчас представлялось ему одной сплошной черной полосой. Нельзя сказать, что он так уж сильно тосковал по родителям — ведь он их почти не видел, пока те были живы. Но, если в обычной школе к нему просто относились настороженно, то в детском доме мальчик стал настоящим изгоем. И для воспитанников, и для учителей. Прозвище Змееныш каким-то неведомым образом перекочевало за ним из прошлой школы. Но, если от сверстников можно было отмахаться кулаками (именно тогда Герман научился по-настоящему драться — отчаянно и беспощадно), то воевать со взрослыми было значительно труднее.
Герман учился выживать. Учился защищать себя - крепкими кулаками, острым языком. И - учился думать. Там, где невозможно было защитить себя силой, он спасался хитростью, заранее просчитав опасность. Но хитрость эта была сродни военной стратегии — делать подлости он считал позором.
И все-таки, неполный год жизни в детском доме оставил много шрамов, как на теле, так и в детской душе - а такие шрамы болят всю жизнь. А по ночам, как все дети, Герман мечтал о неожиданном спасителе, который придет за ним и заберет из этого ада.
И, как ни невероятно это было, однажды спаситель действительно пришел.
Пасмурным весенним днем, в самом конце учебного года, порог детского учреждения перешагнула пожилая дама, одетая аккуратно и чопорно. Ее сопровождал переводчик - дама не говорила по-русски.
Это была мать пропавшего отца Германа Хелена Вайсхаупт. Выйдя замуж, она не сменила фамилию, которой гордилась (якобы, ее предки состояли в родстве с какой-то известной личностью прошлого — Герман не вникал, с кем именно). Надо сказать, что из-за фамилии возникла некоторая заминка в оформлении опекунства над Германом. Дело в том, что Кайзер — это было всего лишь прозвище его деда в те времена, когда он состоял в подпольной антифашистской организации, которое он впоследствии, получая советской гражданство, записал в документы. Но, так или иначе, фрау Вайсхаупт стала единственной семьей Германа на ближайшие шесть лет. Тогда ему не пришло в голову задуматься над тем, почему бабка, о существовании которой он даже не знал, внезапно воспылала к нему родственными чувствами, - мальчик просто тихо радовался нежданному избавлению.
После убогости детдома и общей нищеты разваливающейся страны родина предков показалась Герману земным раем. Поначалу мальчик останавливался около каждого киоска или магазинчика, коими изобиловали старинные улочки его нового места жительства, и подолгу любовался на яркие товары или будто сошедшие с рекламных плакатов фрукты.
Впрочем, праздник продолжался недолго, а следом наступили нелегкие, заполненные учебой, будни. Герману приходилось не просто догонять программу своих немецких сверстников, но еще и делать это на незнакомом прежде языке - даже в школе он учил английский.
Вообще, с годами жизнь в Германии нравилась подростку все меньше. Сытая и праздничная, на деле она оказалась холодной и расчетливой. Тут не было места порыву, щедрости, безрассудству – все вымерено, рассчитано, все аккуратно и… бездушно. Лишь гении прошлого – Шиллер, Гете, Гендель и прочие осуждающе и грустно смотрели на всю эту капиталистическую сытость с памятников и барельефов. В школе к Герману хорошо относились и учителя, и ученики, но настоящей дружбы ни с кем не получалось, да и не принято тут это было.
С бабкой теплых отношений тоже не сложилось. Хелена Вайсхаупт являла собой диаметральную противоположность тому, что принято считать отличительными чертами любой бабушки. Это была худая старомодно одевающаяся особа без возраста с вечно поджатыми губами и колючими льдисто-синими глазами. С первого дня она установила в доме строжайшую дисциплину: Герману приходилось вставать в шесть утра, делать зарядку и есть на завтрак овсянку (это блюдо он возненавидел на всю оставшуюся жизнь). Фрау Хелена сама составляла ему расписание дня, любое отклонение от которого сурово наказывалось.
А, когда подросток в достаточной степени овладел немецким, начались уроки другого рода. Бабка Хелена часами рассказывала ему о тайнах древности (как выяснилось, ее специализацией был Вавилон), о кровавых культах, забытой магии и истории тайных обществ.
Сначала Герман относился к этому, как к забавным и интересным рассказам, потом - как к дополнительной программе по истории, но со временем начал понимать, что тут кроется что-то гораздо большее - слишком много времени бабка посвящала этой теме и слишком серьезна была.
А однажды — Герману в ту пору уже шел шестнадцатый год — она сказала, что он уже достаточно взрослый, чтобы узнать правду. Заведя подростка в какую-то странную комнату без окон с непонятным знаком на полу и жуткими статуями языческим божков с головами ящериц, она начала:
-Герман, ты должен знать, что являешься единственным наследником нашего рода. Рода древнего и могущественного, хотя наша мощь скрыта гораздо глубже, чем то, что могут увидеть обычные люди. Но тебе уготовано большое будущее, внук мой. Власть, деньги, слава – все это будет для тебя пылью, ты познаешь истинное могущество. Но – только если действительно станешь одним из нас! Ведь ты полукровка, Герман, поэтому у тебя есть выбор...
Точно по мановению руки, все свечи в комнате ярко вспыхнули, высвечивая знак, начертанный на полу чем-то влажно-бурым, неприятно напоминавшим кровь.
Герман и сам не мог сказать, что его так напугало, ведь он даже не знал, что именно должно произойти. Но каким-то подсознательным, почти животным инстинктом почувствовал, что спасает сейчас свою жизнь, а, может быть, и что-то еще более важное. Но он просто сбежал, едва не снеся с петель дверь мрачной комнаты.
Вот тогда-то бабка и заявила, что Герман продолжит пребывать в ее доме в частности и в Германии вообще только в том случае, если согласится на участие в ее ритуалах и станет обучаться всему, что она хочет ему передать.
Герман закатил бабке крупный скандал, итогом которого стало то, что, собрав немногочисленные пожитки, он вернулся на родину, довольно легко поступив в технический университет и поселившись в общежитии.
Закончив его с красным дипломом, Герман сначала остался аспирантом на кафедре, потом начал вести собственные исследования, и, в итоге, был приглашен в одно перспективное НИИ, благополучно выживающее в эти нелегкие для ученых времена, где и защитил кандидатскую диссертацию. Казалось, жизнь налаживается... если бы не его скверный характер – наследство, оставшееся от детдома. Характер этот частенько портил молодому человеку жизнь, как это случилось и с тем злосчастным банкетом, где он высказал начальнику все, что о нем думал. Герман был невоздержан на язык — слова часто летели у него впереди разума, а нрав имел колючий и независимый. Даже волосы его никоим образом не желали укладываться в какую бы то ни было прическу, а торчали во все стороны, наподобие игл дикобраза.
Он так и не смог избавиться от привычки все время быть настороже и наносить упреждающие удары, отгораживаясь от людей стеной отчуждения и дерзости. А что там, за этой стеной, никого не касалось…

Когда Герману становилось стыдно за какие-то свои поступки, он прятал смущение за грубостью. Вот и сейчас, вместо того, чтобы пояснить, что возглас «стой, скотина» был обращен к письму, а не к соседу по комнате, молодой человек лишь крикнул, перегнувшись через перила:
-Стой на месте, я сейчас спущусь!
-Право же, не стоит, - Христофор не повышал голоса, тем не менее, с третьего этажа было слышно каждое его слово, - я все равно иду в номер, так что принесу вашу бумагу.
-Я сказал, сам спущусь!! - рявкнул Герман, бросаясь к двери...
В итоге, они столкнулись на узкой гостиничной лестнице. Христофор, вежливо улыбнувшись, протянул Герману письмо, тот схватил его и сразу сунул в карман. Но успел ли этот тип прочитать что-то??

(Продолжение следует)

@темы: Чукча - писатель

---

Vailent, добро пожаловать!

А это Вам!)))

@темы: Коннитива

---

Akabane_Kuroudo, окаеринасай!!

Безумно рад приветствовать!!

@темы: Коннитива

---

Если это не остановить...

Вот, мне мне сегодня прислала моя редактор из издательства, где вышла моя книга. У меня волосы встали дыбом. Думаю, это надо знать всем, ибо это страшно.

Слава Богу, сплотились люди, и стараются не допустить принятие проекта закона, по которому будет позволено забирать детей из малоимущих русских семей. Эта информация уже несколько дней распространяется через Интернет и не только. Мы можем проголосовать против таких законов, надо только потратить 5-7 минут, прочитать вложения и оставить свое сообщение на ДЕМОКРАТОР - сайте публичного общения граждан с организациями, в том числе и с Госдумой. Не пожалейте времени и разошлите, пожалуйста, эту информацию по своим адресным базам. Вот письмо.
Государство наше не хочет, чтобы мы спокойно жили...Несколько депутатов пытаются протащить закон, который будет рассмотрен 11 февраля с.г., по которому ИЗ ЛЮБОЙ семьи можно будет ЗАКОННО забрать детей и лишить родителей родительских прав - за маленькую квартиру, невысокий доход, за отсутствие второго компьютера или за то, что ребёнка не вывозят на море или в санатории, и т.д.и т.п. Закон предусматривает также и уголовную ответственность родителя за неисполнение обязанностей по отношению к ребёнку, т.е.не обеспечил ребёнка чем-то необходимым из списка потребностей, который будет прилагаться - можно "сесть" на срок до 3 лет. При этом несчастные дети алкоголиков и наркоманов никого не будут интересовать. Как показывает практика, отбираются дети здоровенькие, исключительно "славянской" внешности у НОРМАЛЬНЫХ родителей на последующую их продажу в западные семьи, в том числе и нетрадиционные, однополые. За 2008 год государство дало лицензию по пристройству детей за границу 68(!) новым агентствам, на русских детей очередь, это для иностранцев в несколько раз дешевле обходится...
Необходимо сделать всё, что зависит от нас, чтобы не допустить этого беспредела. Прилагаю файлы, там есть ссылки и на сайт Думы, чтобы убедиться воочию в том, что здесь написано насчёт закона, и на электронную систему для сбора подписей "Демократор", чтобы проголосовать против этого закона. Говорят, "молчанием предаётся Бог"...сейчас нашим молчанием можно разрушить тысячи тысяч семей, нанести непоправимую психологическую травму тысячам тысяч детей... Это может коснуться и наших семей...Надо уже проснуться и с Божией помощью сделать всё, зависящее от нас, для начала - ПРОГОЛОСОВАТЬ В "ДЕМОКРАТОРЕ" (ссылка в листовке) и ОТПРАВИТЬ несколько электр.писем (адреса также в листовке). Можно ПЕРЕСЛАТЬ эту информацию своим знакомым. Справки по телефонам [phone], 8(905)719-6348
(листовка есть у меня - кто заинтересовался, пиши мне на мыло [email protected] , я вышлю)

@темы: Армагеддец, Все баки!

---

Загадочный Христофор

В связи с героем нашего романа по имени Христофор, наткнулся на вееесьма любопытную информацию о том, кто же был святой, чье имя он носит. А был он - псеглавцем или киноцефалом!
Когда я впервые увидел православную икону святого мученика Христофора Псеглавца, я вообще не поверил глазам, что такое возможно в иконописи. Святой изображается с головой собаки, подобно египетскому Анубису!!
Согласно житию, он был родом из племени киноцефалов - если почитать средневековые летописи, это было чуть ли не обычным явлением - и обладал большой физической силой. Жил он в 3 веке нашей эры.
На всех иконах: и греческих, и византийских, и коптских, и русских его изображали исключительно с собачьей головой. И только после 18 века одним из Соборов было упразднено это изображение и голову стали рисовать человеческую.
Хоть какого-то внятного объяснения я не нашел. То говорят, что имелось в виду, что определенные варварские племена носили на плечах волчьи шкуры с головой, то, что это попытка адаптировать египетского Анубиса к христианской традиции.
И та, и другая версия кажется мне нежизнеспособной. Во-первых, не дураки же были тогда, чтобы не отличить человека, одетого в шкуру, от животного. Во-вторых, с языческим пантеоном боролись и вряд ли стали бы столь открыто что-то адаптировать.
Кроме того, о племенах псеглавцев упоминается в самых разных летописях - с ними воевал Александр Македонский, с ними сотрудничали апостолы и торговали персы. И, судя по тому, что псеглавец Христофор изображен на иконах, это вообще было чуть ли не обычное явление.
А если так, где они сейчас? Неужели, все погибли?

А вот, собственно, сама икона:



Вот тут еще много потрясающих икон святого мученика Христофора Псеглавца.

@темы: Лекторий

---

"Мир, который уже спасен"2

Приветствую  Идальга и продложаю выкладывать наш роман. Начало можно прочитать вот тут. И, как всегда, будем рады отзывам и идеям)))

-Герман Андреевич, я передал вам все, что было завещано доброй памяти Отто Вильгельмовичем. Большего я не знаю, уверяю вас! - маленькие глазки поверенного умоляюще смотрел на несговорчивого клиента.
Тот пробормотал что-то сквозь зубы - как показалось нотариусу, по-немецки - и резко встал.
-Ладно! Но, если я узнаю, что вы что-то утаили...
-Вы будете иметь полное право предъявить мне любые претензии, - закончил за него поверенный.
Ни слова не говоря, Герман выскочил за дверь в расплавленный южный полдень…

Новым ударом по самолюбию оказалась завещанная машина. Это был не просто «Запорожец», это был «горбатый Запорожец» – крошечное сооружение невнятно-бежевого цвета, напоминающее сдутый мяч на колесах.
- Какого... - пораженно выдавил Герман, от потрясения ему даже отказал голос, - какого мне подсунули эту расхреначенную рухлядь??!
Голос вернулся, и теперь за его воплями с интересом наблюдала вся улица.
- Да этот самокат даже до свалки не доедет своим ходом!!!
Герман был близок к тому, чтобы порвать полученные в ГАИ бумаги и просто уйти, бросив машину. Но все же, здравый смысл победил – какая-никакая, а все-таки материальная ценность. Кто знает, может это сооружение даже ездит, а транспорт в этом, вытянувшемся на десятки километров вдоль залива, городе ему совершенно не помешает.
С видом мученика Герман забрался в «Запорожец». В кабине было душно, пахло бензином и дерматином, которым были обиты сиденья и потолок.
Как ни странно, машина завелась сразу (мотор затарахтел, как отбойный молоток) и не заглохла ни разу, пока Герман ехал до гостиницы. Магнитолы, разумеется, в «Запорожце» не оказалось, только старинное радио, которое ловило «Маяк» и еще какую-то местную радиостанцию.
Молодому человеку даже подумалось, что если этот живой антиквариат заново покрасить, перебрать у него двигатель и подлатать салон, то будет вполне терпимо... Но красноречивые взгляды стайки девушек, которых он пропустил на переходе, развеяли эти надежды.
Дальше Герман ехал, погруженный в туман мрачности…

Герман приоткрыл глаза и понял, что ему вот уже некоторое время так настойчиво мешало спать – кто-то тряс его за плечо. Еще толком не соображая, где он и что происходит, молодой человек скривился и пробормотал недружелюбно:
-Чего надо?..
-Извините, что вынужден вас разбудить, но ваш телефон звонил уже несколько раз. Возможно, это что-то срочное, - проговорил мягкий журчащий голос.
-Мммм… - глубокомысленно отозвался Герман, отмахнулся наугад и попытался накрыться подушкой.
- И все-таки, вам стоит взять трубку, - не отставал незнакомый голос, а мобильник опять взорвался навязчивой мелодией.
Герман с трудом разлепил глаза и уставился на незнакомца - очень высокого и худого человека в строгом черном костюме (и не жарко ему?), на вид примерно ровесника самого Германа. Черты его тонкого лица выдавали азиатские корни, а весь продуманно-строгий образ нарушался разве что копной черных волос, в беспорядке рассыпавшихся по плечам.
- Ты кто такой вообще?- мутно спросил Герман.
- Я ваш сосед по комнате, - терпеливо пояснил тот и все-таки всучил Герману трубку.
- Алло! - прохрипел он и тут же потемнел лицом, - чего?!.. Какая еще нахрен неправильная парковка?!… что?! Сколько???.. Откуда у вас, блин, мой номер?!.. Куда?.. В регистрационную карточку?..
Но на том конце уже нажали «отбой». Герман застонал и снова упал на подушку, а потом воззвал к потолку:
-Ну, не уроды, а? Увезли эту рухлядь на штрафстоянку и думают, что я за ней побегу! Да пусть подавятся!!
- Простите, у вас какие-то затруднения... э... прошу прошения, не имею чести знать вашего имени, - новоявленный сосед сел на свою кровать, аккуратно прибранную и разглаженную до единой складочки, и вопросительно посмотрел на Германа.
-Это у них будут затруднения, когда я туда приду, - прорычал Герман, впрочем, не делая попыток подняться с кровати, - хотя, нет. Я не приду. И тогда у них точно будут затруднения.
Он нашарил рядом с собой очки, со второй попытки водрузил их на нос и уже осмысленнее огляделся.
Солнце за окном больше не светило – сквозь прозрачную занавеску проступал серо-перламутровый свет...
-Который час?!
-Без десяти десять, - любезно отозвался сосед Германа.
-Утра или вечера? – на всякий случай уточнил тот.
- Утра, вечером здесь в это время уже темно, - с бесконечной доброжелательностью пояснил его собеседник, - кстати, позвольте представиться, меня зовут Христофор. Я хирург и сейчас...
- Да знаю я, конференция у вас тут, - буркнул Герман, пытаясь сообразить, как же умудрился проспать столько времени. Вдруг, вспомнив кое-что, он кинул быстрый взгляд на стол с посудой - чисто вымытая кружка сверкала, точно никто ее и не трогал. И, заметив, что его сосед смотрит туда же, поспешил сменить тему, мрачно представившись:
-Герман.
-Весьма рад знакомству, - улыбнулся молодой человек со странным именем Христофор.
-Угу… - буркнул Герман, все-таки принимая сидячее положение.
Все его планы заняться с утра поиском работы шли насмарку. Машину за неправильную парковку увезли на штрафстоянку, и теперь остаток денег уйдет на то, чтобы ее оттуда выкупить. А это значит, что сидеть ему, Герману, на голодном пайке.
- Вы будете завтракать? - с улыбкой поинтересовался Христофор, - а то я решил не садиться без вас. Прошу прощения, что вчера у меня оказался только чай и это печенье, я только приехал и намеревался поужинать им... впрочем, это не важно, право.
С удивлением Герман понял, что ему стыдно. Если бы сосед высказал какие-то претензии из-за взятого без разрешения, он бы с легким сердцем нахамил в ответ. Но этот вежливый до зубной боли тип – извинился! С ума сойти!
- Да ладно... - неопределенно буркнул он, старательно укладывая на место подушку и даже пытаясь кое-как прикрыть все это покрывалом, - я потом отдам.
- Не стоит беспокоится из-за таких пустяков, - легко отмахнулся Христофор, - вы будете чай или кофе?
Герман мрачно глянул на него исподлобья. Он почему-то понял, что ему сейчас кусок не полезет в горло.
- Не надо. Я сейчас это... в город ухожу.
-Право же, не отказывайтесь. Я с утра сходил в ближайший магазин, так что, могу предложить еще бутерброды с сыром.
С этими словами сосед Германа достал из маленького дребезжащего холодильника пластиковую тарелку с аккуратно нарезанным дырчатым сыром, уложенным на одинаковые кусочки батона. «Зануда» - вынес вердикт Герман. И почувствовал, что вопреки ожиданиям, действительно очень голоден.
-Я отдам... - повторил он.
- За вами будет завтрак, - с улыбкой кивнул Христофор, - но пока что, будьте любезны, присоединитесь к моему...
Герман так и не понял, как получилось, что он съел четыре бутерброда из пяти. Просто только что они были на тарелке, а в следующий момент их не стало.
-Спасибо, - все еще смущенно буркнул он.
-Не стоит благодарности, - снова улыбнулся сосед.
Его улыбка не была натянутым актом вежливости, а лучилась доброжелательностью и участием, а голос обволакивал, точно колыбельная. Герман невольно подумал, что повезло тем пациентам, которых он брался лечить — такому врачу хотелось доверять.
-Вы на конференции здесь, да? - чтобы заполнить затянувшуюся паузу, спросил он.
-Именно так, - кивнул Христофор, - я, видите ли, хирург, специалист в военно-полевой хирургии.
-Служили, что ли?
-Скажем так, мне много приходилось работать в полевых условиях, в том числе и в зонах боевых действий, - уточнил тот и добавил, - но чаще я сотрудничаю с МЧС.
- А, ясно... - пробормотал Герман, складывая в сумку вещи, которые могли понадобиться на сегодня.
- А вы, Герман, чем занимаетесь, позвольте узнать? - с интересом спросил Христофор.
- В свободном поиске, - буркнул тот.
- Ах, вот как...
- Я физик, между прочим! Кандидат наук! - тут же вспыхнул Герман.
- Ну что вы, и я не сомневался, - Христофор был совершенно серьезен, только на дне глаз, светло-карих с необычным сиреневым отливом, прыгали смешинки. Герману внезапно показалось, что тот видит его насквозь, точно рентгеновский аппарат.
- Слушай, что за имя у тебя такое идиотское, а? - вдруг выпалил он, снова перейдя на "ты".
Хирург моргнул, видимо, не ожидая такого поворота разговора, но тут же тонко улыбнулся:
-Вполне православное, только достаточно редкое. Но ведь у вас тоже не слишком распространенное имя, не так ли? - он сделал едва заметный акцент на слове «тоже», в результате чего Герман почувствовал, что ему только что очень вежливо и очень умело вернули собственную грубость. Он откашлялся и, не найдя подходящего ответа, спросил, изучая пустой стаканчик из-под кофе:
-Как отсюда до ГАИ проехать?..

Глава 2
Герман никогда не был скупым — он с удовольствием делал подарки и обожал покупать красивые вещи — но при этом очень любил деньги. Точнее, их наличие в собственном кошельке. Получив стипендию, а потом зарплату научного сотрудника НИИ, он расцветал морально и физически, но, как только наличные заканчивались, впадал в депрессию.
По счастью, проникнувшись сочувствием к владельцу столь непрезентабельного транспортного средства, гаишники взяли с него меньше, чем предполагал сам Герман, но денег все равно оставалось катастрофически мало — либо несколько раз заправиться (а бензина по городу эта педальная машинка жрала, как целый «Мерседес»), либо нормально питаться.
Поразмыслив, Герман пришел к неутешительному решению: доехать до нормальной стоянки (при одной мысли о том, что за то, что машина просто где-то стоит, нужно еще и платить, его просто скручивало от возмущения), оставить там несчастный "Запорожец" и заняться пока что поисками денег и работы. А за одно, и изучением дедовых тетрадей - ведь тот вроде бы упоминал о том, что с их помощью можно добиться многого... а вдруг, речь там о каком-то кладе или чем-то подобном?!
Остановившись возле первого попавшегося газетного киоска, Герман купил несколько газет бесплатных объявлений и вернулся в гостиницу — на улице моросил теплый душный дождь, так что осмотр многочисленных достопримечательностей откладывался, да и настроение было совершенно неподходящее.
Поднявшись в пустующий номер — сосед по комнате, видимо, ушел на свою конференцию, оставив после себя лишь аромат хорошего одеколона и кофе — Герман развалился на кровати и погрузился в изучение объявлений о вакансиях.
Дело в том, что, покинув родной город, он не планировал туда возвращаться, надеясь, что дед оставил ему здесь, на юге, если не жилье, то хотя бы средства для его приобретения — конфликт с начальством лишил молодого человека не только работы в НИИ, но и места в общежитии.
В глубине души Герман, конечно, злился на себя за весь тот идиотизм, которым сломал собственную жизнь - хотя и ни за что не признался бы в этом вслух. Но это же надо было додуматься: на банкете по поводу собственной удачной защиты кандидатской напиться настолько, чтобы обозвать непосредственного начальника бездарностью и прихлебалом от науки, живущим на своем месте только заслугами зятя — большой шишки в министерстве, после чего еще и съездить ему по морде. И что до того, что все это было заслуженно?
Из института Герман вылетел с той самой сверхсветовой скоростью, теоретическим обоснованием которой занимался в своих работах. И теперь единственной его собственность была дорожная сумка с вещами и металлолом на колесах. А еще — три синие тетрадки...
Так и не найдя ничего подходящего среди объявлений о работе (везде требовались либо сетевые агенты, либо продавцы, либо водители с личным автотранспортом — Герман саркастически хохотнул), молодой человек достал единственный провиант, на который хватило денег — бутылку кефира и пирожок с картошкой, и открыл тетрадь, помеченную на обложке римской цифрой I...

(Продолжение следует)

@темы: Коннитива, Чукча - писатель

---

"Мир, который уже спасен" 1

Хочу попривествовать у себя замечательного художника и хорошего человека  Kate-samи заодно...

Думаю, ни для кого не секрет, что мы с  Мидо Баном пишем в соавторстве. Даже моя книга написана при его помощи, впрочем, это чуть ли не единственная вещь, которую мы писали не в качестве равноправных соавторов.
Правда, раньше мы с ним писали только фанфики по любимым фэндомам, а вот теперь созрели для совместной книги.
Пока мы еще сами точно не знаем, что получится из этой затеи, но герои уже родились и просятся быть представленными читателям, в чем мы им совершенно не можем отказать. Поэтому мы решили выкладывать в своих дневниках то, что у нас пишется, свои черновики и наброски. А там - кто знает, глядишь и выльется это в новую книгу. А вы, наши дорогие пч, станете ее первыми читателями.
Выкладываем мы одновременно - каждый в своем дневнике. Так что, тоже самое можно прочитать у Бана вот тут.
Очень надеемся, что плоды наших стараний будут вами прочитаны и особо надеемся на комментарии - нам очень важно знать ваше мнение и то, что нас читают. Замечания, советы, идеи тоже охотно принимаются.
Со своей стороны обещать можем одно: скучно вам не будет. Очень хотим, чтобы для вас наши герои стали такими же живыми, какими они являются для нас.
Итак...

Мир, который уже спасен.
Книга первая.
Земля змей.

Полчаса позора – и вы на работе.
Эта фраза крутилась в голове Германа все то время, пока он ехал через город до гостиницы. Хотелось залезть под какую-нибудь парковую лавку вместе с машиной и не показываться на дороге рядом со сверкающими на южном солнце серебряными Тойотами и черными Лексусами.
Герман пытался уговаривать себя, что могло быть и хуже – скажем, ему достался бы не «горбатый» Запорожец, а, например, инвалидка, или вообще пришлось бы давиться в переполненной маршрутке, задыхаясь от жары и духоты, без собственного транспорта. Но получалось как-то не очень. Ему все время казалось, что и пешеходы, и водители соседних машин, и даже недавний гаишник, выдавший ему документы на это сомнительное наследство, смотрели на него с жалостью и насмешкой.
-Ничего вы не понимаете! Это антиквариат! – буркнул Герман непонятно кому и затормозил под раскидистым платаном, загораживающим собой часть пятиэтажной гостиницы, рекомендованной ему как заведение не из самых дорогих, но при этом вполне приличных. Дешевизна объяснялась, по словам все того же гаишника, любезно подсказавшего адрес, удаленностью от моря – даже самые плохие комнаты в отелях с видом на залив стоили в разы дороже.
Герман выбрался из своего чуда инженерной мысли середины 20 века, закрыл ключом дверь (ни о какой сигнализации тут не шло и речи) и решительно направился к застекленному входу.
В холле царила прохлада, и после яркого солнца показалось темно. Народу было мало. Лишь несколько человек сидели у низкого столика под причудливо изогнутой монстерой, обставленные чемоданами – то ли съезжали, то ли ждали поселения.
-Одноместных нет, - скучным голосом сообщила девица за стойкой, шлепая перед собой на стол паспорт Германа.
-А что есть? – вот уж точно, если день с утра не заладится, ничего хорошего от него не жди.
-Только подселение в двухместный.
Герман, нервы которого и так были на пределе, взорвался:
-Какого хрена?! С чего я должен делить комнату с каким-то жлобом?!
-Ищите другую гостиницу, - видимо, привыкшая к скандальным посетителям девица невозмутимо вернула Герману его паспорт, - у нас все места заняты делегатами международной медицинской конференции.
Снова садиться в позор на колесах и прочесывать незнакомый, плавящийся на почти пятидесятиградусной жаре, город не хотелось настолько мучительно, что, проглотив грубости, Герман процедил:
-А этот… к которому можно подселиться, скоро съезжает?
-Конференция заканчивается через три дня.
Три дня… Ну, что ж, три дня можно и потерпеть. В конце концов, он будет приходить сюда только ночевать, дни же Герман собирался посвятить поискам работы и осмотру достопримечательностей вперемежку с купанием в море.
-Ладно, так и быть… подселяйте… - он снова протолкнул паспорт под стекло с надписью «Регистрация».
-Ваш номер 305, третий этаж, направо от лестницы, - скороговоркой произнесла девица, протягивая Герману какую-то книжечку с фотографией гостиницы на обложке и ключ, прикрепленный к деревянной груше, на которой шариковой ручкой был выведен номер комнаты.
Света в застеленном мягким ковром коридоре не было, поэтому искать замочную скважину и втыкать в нее ключ пришлось на ощупь. Ругаясь сквозь зубы, Герман все-таки отпер дверь и шагнул в свое будущее обиталище – небольшую светлую комнату с двумя кроватями у стен, столом и холодильником.
Комната была, без сомнения, обитаемой. На вешалке в крошечной прихожей висел элегантный костюм и лежали еще какие-то вещи, возле стеклянного графина с водой на столе примостились термокружка и кипятильник, а тумбочка у одной из кроватей, той, что слева, оказалась загружена книгами. В ванной комнате обнаружились мыльные принадлежности и электробритва. Ясно было, что тут живет мужчина, причем, очень аккуратный мужчина. Впрочем, какой бы он ни был, Герман не питал к нему никаких теплых чувств – это был потенциальный нарушитель его покоя и личной свободы.
Кинув дорожную сумку на свободную кровать, новый постоялец 305-го номера вышел на балкон – курить хотелось уже давно и мучительно.
Моря отсюда видно не было, но панорама все равно заслуживала внимания. Гостиница находилась на возвышенности, а больших домов вокруг не наблюдалось, поэтому взору Германа открылись бесчисленные крыши, среди которых то тут, то там торчали темные свечки кипарисов или лохматые кроны платанов. Крыши были разные: плоские с балюстрадами и двускатные, покрытые потемневшей от времени черепицей, современные с тарелками спутниковых антенн и односкатные, крытые шифером. И над всем этим царило бесконечное южное небо…
Этот утомительный день уже клонился к вечеру, поэтому Герман решил сегодня никуда не идти. Приняв душ (вода шла еле теплая, что, впрочем, в такую жару было очень кстати), он наскоро рассовал свои вещи и… понял, что заняться ему совершенно нечем. С собой не было не то, что книги, но даже газеты, а углубляться в дедовы записи не позволяла усталость. В задумчивости Герман подошел к тумбочке своего соседа в надежде выбрать из стопки покоящихся там книг что-то, достойное внимания.
Это была сплошь медицинская литература, среди которой к своему удивлению Герман обнаружил книги на английском и немецком языках, а одна так вообще оказалась то ли китайской, то ли японской – вертикальные ряды иероглифов перемежались с латинскими и английскими словами.
Хотелось есть, но нужно было экономить, поэтому Герман решил ограничиться чаем. Вот только, чайные пакетики, равно, как и какую бы то ни было еду, он купить не сообразил, а сейчас идти за ними было лень, да и одноразовых стаканчиков у него не было...
Бросив взгляд на посуду своего неведомого соседа – аккуратно расставленную и, явно, очень чистую, Герман счел, что это будет сходной платой за необходимость делить комнату. Вода в кружке вскипела быстро, любимый Германом зеленый чай нашелся в тумбочке рядом с банкой растворимого кофе, оттуда же он позаимствовал несколько печений, решив, что второй обитатель комнаты не обеднеет.
После трапезы стоило все помыть и расставить как было – признаваться в том, что воспользовался чужими припасами, Герман совершенно не собирался, вот только так хорошо было вытянуться на кровати, расслабиться, отпустить от себя этот суматошный и невезучий день...
- Пять минут полежу и все уберу... – пробормотал Герман и через мгновение провалился в глубокий сон.

Глава 1
В кабинете нотариуса было жарко и душно. Окна, чтобы не создавать сдувающих со стола важные бумаги сквозняков, не открывали, а вентилятор, стрекоча, как бормашина, обдувал только самого нотариуса, лысеющего толстяка неопределенного возраста, предоставляя единственному клиенту задыхаться от жары. Им являлся невысокий молодой человек лет двадцати восьми со встрепанными черными волосами и пронзительными ярко-синими глазами. Черты его лица, если и нельзя было назвать правильными, то выразительными — с полной уверенностью: четко очерченные скулы, высокий лоб, к которому прилипло несколько смоляных прядей, длинный тонкий нос, увенчанный металлической оправой очков с дымчатыми стеклами-хамелеонами, легкомысленная серьга в левом ухе — таков был сегодняшний посетитель нотариальной конторы. Облик его довершала распахнутая на груди белая рубашка навыпуск, темно-синие джинсы и весьма примечательный перстень на безымянном пальце левой руки — три сплетенные хвостами крылатые змеи.
-Кайзер Герман Андреевич, я правильно понял? - нотариус устремил на молодого человека взгляд маленьких глазок.
-Вот именно, - у того оказался чуть глуховатый приятный голос.
-Я был поверенным вашего деда и мне поручено передать завещание его наследнику, - скучным голосом сообщил нотариус, беря со стола какую-то книжечку и начиная ею обмахиваться.
-Это я уже понял, - прорычал Герман, чувствуя, что еще немного, и он попросту или выпрыгнет в закрытое окно, или падет жертвой теплового удара, - где нужно расписаться?!
-Постойте, молодой человек, не так быстро, - остановил его нотариус и, отвернувшись от посетителя, полез в сейф, - сейчас я зачитаю вам завещание и передам то, что вам полагается... Надо же, какая у вас необычная фамилия.
- Да уж, не жалуюсь, - буркнул Герман, скосив глаза на стоящую перед нотариусом на столе табличку "Пупяткин Н.С. Нотариальные услуги".
- Гм-гм, - откашлялся нотариус, открывая конверт - почему-то тот был запечатан восковой печатью, - итак, Герман Андреевич, вот что ваш дед просил меня вам зачитать...
"Дорогой внук. Так сложилась жизнь, что мы с тобой никогда не виделись, и все же, я никогда не упускал тебя из виду. Я следил за тем, как ты рос и учился, как складывалась твоя судьба. И я пришел к выводу, что могу доверить тебе самое дорогое и самое ценное, что осталось у меня в этой жизни. Николай Сергеевич, мой поверенный, передаст тебе это в целости. Прошу тебя, внук, распорядись полученным с умом, не делай глупостей и поспешных выводов. При должном понимании полученного, ты сможешь обрести очень и очень многое.
Кроме того, завещаю тебе свой автомобиль, он поможет тебе в поисках. Будь с ним внимателен и деликатен, он гораздо старше тебя и требует уважения.
Надеюсь, ты сможешь должным образом распорядиться всем, что я тебе передаю, и продолжить начатое мной, ибо никому больше из оставшейся родни я не могу доверить этого.
Твой дед Отто Вильгельмович Кайзер"
Мерный голос нотариуса затих, в комнате повисла пауза.
- И что? - наконец, не выдержал Герман, - давайте уже, что он там мне оставил-то? Счет в банке? Квартиру?
-Что это — я не знаю, - покачал головой Пупяткин Н.С., - с этим вы, Герман Андреевич, разберетесь сами. Вот ваше наследство, распишитесь тут и тут.
С этими словами, нотариус протянул собеседнику увесистый бумажный пакет, сколотую степлером распечатку и какой-то бланк, в котором Герман машинально поставил размашистую подпись.
-Причитающуюся вам машину вы можете забрать в центральном отделении ГАИ — достаточно будет предъявить паспорт, - продолжал инструктировать поверенный деда, - а в том, что вы не имеете ко мне никаких претензий, вы только что расписались. На чем я считаю свою миссию выполненной.
- Эээ, погодите! Как это не имею претензий?! А я знаю, может, вы мне не все отдали?! Может, дед еще что-то оставлял! Где накладная, список, опись??!
Нотариус недоуменно уставился на скандального клиента.
-Список прилагается к пакету в полученном вами документе. Если чего-то не хватает, вы имеете полное право подать жалобу, - наконец устало сказал он, снова принимаясь обмахиваться брошюрой, - документ официальный, с печатями. Надеюсь, у вас не возникнет сомнений в его подлинности.
Незамедлительно Герман схватил врученную ему вместе с пакетом распечатку и углубился в чтение. И чем дальше читал, тем больше мрачнел.
Ни квартиры, ни денег ему не полагалось. В списке значился только автомобиль «Запорожец» и дневники деда в количестве трех штук - «тетради общие, синие».
- Это что, все?! - возмущенно поднял глаза он, - и ради этого я перся сюда из такой дали?! А где квартира, где дедовы сбережения, кому это все досталось?! Отвечайте!

(Продолжение следует)

@темы: Очень приятно. Царь., Коннитива, Чукча - писатель, Чукча писатель

---

Коса на камень

Наткнулся на весьма жизненную историю из жизни. Не могу не поделиться))))))

Возле автовокзала все время кучкуются цыганки. Когда они видят
достаточно наивную личность, они окружают жертву и окучивают ее. Как-то
наблюдала: одна цыганка углядела какую-то простую на вид тётку и давай
"все рассказывать".
Зря это она - тётка оказалась свидетельницей Иеговы. Она с достоинством
поправила платочек, вытащила пачку буклетов и мертвой хваткой вцепилась
в гадалку. Отбить ее смогли только всем табором.

@темы: От улыбки, Надо делиться!

---

Близнечный Миф, Тагира, добро пожаловать!

А это вам!

@темы: Коннитива

---

Ки Сэйшин, приветствую!

Располагайтесь!

@темы: Коннитива