Вдогонку

Вот, как и обещал, сфотографировал тот самый портрет, за который заказчица хотела заплатить 50 грн (около 200 рублей)

@темы: Все баки!, Хендмейд, Стоп-кадр

---

И снова об авторских работах

Снова столкнулся с тем, что авторские работы у нас ценить вообще не умеют. По крайней мере, у нас тут.
Заказали маме портрет девочки (дочери заказчицы). Купили фанеру на подрамнике, купили "Фиксатив" - закрепитель пастели, мама три недели работала над портретом. Он получился замечательный. Живописный, красивый, 40х60, кажется.
Хочу заметить, что мама - профессиональный художник с высшим художественным образованием, у нее были выставки, она работала в ведущих издательствах страны. Правда, работать сейчас очень сложно - как-то не получается писать картины в перерывах между стиркой обделанных простыней за папой. И, тем не менее, портрет получился классный - вечером сфотографирую и покажу.
Когда мы спрашивали заказчицу, на какую сумму она рассчитывает, она мямлила "не знаю", сколько не пытались выяснить. Ну, мы поузнавали, сколько вообще берут за заказные портреты, назначили минимум - 500 грн. (примерно 1800 рублей). И что слышам в ответ: а я рассчитывала гривень на 50...
Нет, ну это нормально?! Да рисунок авторучкой на тетрадном листке в косую линейку дороже стоит!!! У нас одних материалов (у нас, потому что я все покупал, кстати, на последние деньги) ушло на сумму в два раза большую!! Ну, вот как это назвать?!..
Мама, конечно, чуть не плачет. Я-то уже привык, что все, что я делаю, называют "кустарщиной" или пишут что "наши комментарии вам не понравятся". Но я-то ладно, я делитант, а мама-то действительно классный профессиональный художник...
Кстати, кто не видел, вот галерея маминых картин

@темы: Все баки!

---

Ян Юа наносит ответный удар

Лет десять назад я очень увлекался кинотрилогией "Звездные войны", даже был одним из основателей всероссийского фан-клуба. Естественно, я читал все, что выходило по этой теме, а в частности - многочисленные книги-продолжения и приквеллы, а также - романизации фильмов.
Некоторые из них выходили в издательстве "ЭКСМО" в переводе никоего Юрия Новикова, подписывающегося "Ян Юа". Надо сказать, после этого я стал к данному издательству относится к некоторой опаской))) А книги эти читал только с блокнотом в руках, в который выписывал перлы от этого переводчика. Само собой напрашивается предположение, что, возможно, виноват не переводчик, а так было в оригинале. Ан нет. Проверяли оригиналы. Там совершенно здравый, нормальный текст. Все приведенные ниже перлы есть целиком и полностью выкидыши данного переводчика. Более того, видимо, переводчик даже не очень в курсе, как читаются некоторые английские буквы, ибо имена Jaina и Jacen он перевел как Йайна и Йакен))))))))))))
И вот, я раскопал этот блокнот и и выложил его содержимое на собщество "Нарочно не придумаешь". Итак...
33 зуба и другие сложности анатомии

@темы: От улыбки, Маразм крепчал

---

Земля налетит на небесную ось!

Сегодня, как известно, Луна подошла на минимальное расстояние к Земле. В связи с этим тут же посыпалось большое количество страшных прогнозов.
"Истину вам говорю: 28 ноября 1925 года Земля налетит на небесную ось!" (с) ))))))))))
Ну, и, конечно, тут же поползли слухи, что в Симферополе ожидается землетрясение. Причем, мощностью 8 баллов. ))))))
Мне во всем этом только одно не понятно: Луна конкретно в Симферополю приблизится на минимальное расстояние? Почему именно у нас?)))))) Впочем, думаю такие мелочи горе-предсказателей не волнуют)))))))

@темы: "Снимаю. Порчу.", Маразм крепчал

---

Новому сообществу быть!

Я долго созревал, но все-таки созрел))))) У меня накопилось просто невероятное количество материалов из серии "нарочно не придумаешь" - маразмы из жизни. И, думаю, что не только у меня. И поэтому я решил сделать тематическое сообщество.
Очень надеюсь, что вы меня поддержите и тоже будете участвовать в нем. В жизни ведь мало веселья, так будем сами поднимать себе настроение. Тем более, что для этого нужно только внимательнее смотреть по сторонам.
Итак, добро пожаловать в новое сообщество! (в картинку можно тыкать)

@темы: Очень приятно. Царь., От улыбки

---

Разрешат все!

Я, конечно, понимаю, что это какое-то правительственное учреждение. Но как звучит!

@темы: От улыбки, Маразм крепчал, Стоп-кадр

---

Мученики за идею

Я запретил права на комментирование своих постов пользователю  Идальга. Да, я понимаю, деффачка теперь считает себя мученицей за идею. Мол, она не стеснялась говорить правду в глаза, и за это злой хозяин дневника ее забанил. На здоровье.
И я даже снизойду до объяснений (хотя, я понимаю, что она все равно будет казаться себе борцом за правду - но пусть делает это где-нибудь подальше от моего дневника).
Так вот. Я благодарен тем, кто высказывает мне справедливые замечания по поводу выкладываемых текстов. Ибо я и не скраываю, что текст сырой, пишется даже без синопсиса. Скажем так, мы с  Мидо Баном, скорее, делимся идеями, нежели готовым произведением. Так что, за замечания, подсказки, мысли и соображения мы только благодарны. Но.
Есть определенный сорт людей, из разряда "ах, моська, знать, она сильна,\ Коль лает на слона", которые заняты тем, что просто ходят по интернету и с умным видом критикуют все, что встречают: литературу, рисунки - все. При этом они жутко вырастают в собственных глазах, начинают казаться себе взрослее и значительнее. И неважно, кого они критикуют - деффачку с яойными фанфиками или профессионального журналиста и писателя с 17-летним стажем. Такию люди выбирают себе жертву, пристально следят за всеми ее постами и, напустив на себя жутко умный вид, начинают критиковать все, что бы те не выложили. При этом критика эта, просто, ради критики, и этого не видит только слепой.
Только вот, хочу заметить, что, во-первых, самые придирчивые преподаватели - как правило, являются самыми хреновыми специалистами, а в профессиональные критики идут бездарности в области искусства (по принципу - в ПВО служат несостоявшиеся летчики).
Вообще, я не сторонник банить кого-то, если это не откровенные тролли, и, повторюсь, благодарен за замечания по делу (у нас-то глаз замыленный уже), но вот "мосек" не люблю.
Забанить ее совсем я не могу - иначе, пришлось бы закрыть общий доступ к дневнику, но вот вампиризма у себя я больше видеть не желаю. Мой дневник - это мое личное простраство, в какой-то степени, мой дом, в котором мне совершенно неприятно видеть людей в грязной обуви.
P.S. Идальга, не пытайтесь писать мне в умыл, я, как не читал этого, так читать впредь не собираюсь. Я уже вышел из возраста этих истерик и заламывания рук.
Надеюсь, Вы меня поняли и уйдете с миром.

А пост с бабочкой я удалил. Признаться, мне она очень нравилась, живьем она правда красивая - очень хотелось поделиться и похвастаться, но, если, как сказала наша "госпожа моська", комментарии мне не понравятся, не стоит и демонстрировать...

@темы: Все баки!, Читал пейджер, много думал...

---

"Мир, который уже спасен" 14

Раз мой хендмейд не заслуживает комментария хотя бы из вежливости (ну, нет у меня денег на хороший фотоаппарат, чтобы достойно фотографировать свои издешлия, ну, нет!!!), то буду выкладывать то, что хотя бы нескольким людям интересно (надеюсь)...
В общем, наше с  Мидо Баном продолжение. Прошлый кусок можно прочитать тут.

-Привет, - улыбнулся Женька. Он говорил вполне дружелюбно, и Герман никак не мог понять, что же тот думает на самом деле, - слушай, я тут вспомнил... ты же так ни разу и не был на море, да?
Герман чуть не уронил ключи от машины, которые до того машинально крутил в руках. Он всякое ожидал услышать, но никак не приглашение на пляж.
-Э... гм... да, верно, - выдавил он и... внезапно почувствовал, что, и правда, мучительно хочет искупаться.
- А я одно место знаю, совсем недолго ехать — это прямо в городе, но там очень хорошо! - улыбнулся Женька.
- Э... ну да... - подавлено пробормотал Герман. Он никак не мог понять, говорит ли Женька это из вежливости, или действительно хочет с ним общаться после всего произошедшего, - но у меня это... газеты надо развезти, и вообще...
- Ага, у меня тоже сейчас работа, - кивнул тот, заходя в редакцию и включая компьютер на столе у окна, - давай так, ты сейчас развезешь тираж, потом заедешь сюда, и мы съездим к морю. Хочешь?
-Ну, вообще, хочу, конечно... – Герман все еще неловко себя чувствовал. Он никак не мог понять, как теперь ему общаться с Женькой и что тот сам думает о нем после того жуткого превращения. Так что, в какой-то степени предложение сходить на море оказалось кстати - нужно было все-таки разобраться во всем.
Газеты Герман развез быстро, после чего заехал к себе переодеться в плавки и старую футболку - ехать на пляж в единственной приличной рубашке он не собирался. Христофора дома не оказалось, он ушел еще до того, как Герман проснулся. Катерины и тети Шуры тоже не было - дверь дома была заперта.
Переодевшись, Герман уже собрался было уходить, как на глаза попались злополучные тетради, сложенные на столе аккуратной стопкой (не иначе, Христофор навел порядок). Немного поколебавшись, он сунул их в свою спортивную сумку - а то в последнее время слишком много развелось желающих ознакомиться с ними в его отсутствие. И, потрепав по голове сонного от жары Барбоса, зашагал к машине.
Женька обнаружился там, где они и договорились встретиться. Судя по тому, что джинсы и белоснежную футболку сменили обтрепанные по краям шорты и растянутая, точно платьице, майка, а вместо контактных линз на носу появились очки, он уже успел съездить домой и переодеться.
- Ладно, поехали, - кивнул Герман, заводя машину. Сегодня ему выплатили небольшой аванс и дали талоны на бензин, поэтому, о заправке можно было не беспокоиться, и он даже надеялся купить по дороге какой-нибудь пирожок перекусить.
Солнце уже начало клониться к западу, но удушающий зной все еще не шел на убыль — встречный воздух врывался в салон «Запорожца» душными волнами. Впрочем, Герман надеялся, что возле воды будет полегче.
Машину они оставили во дворе утопающего в пыльных кустах сирени трехэтажного дома и дальше пошли пешком. Сначала по какой-то узкой, затерянной в траве и камнях, тропинке, а потом начали спускаться под обрыв. Тут в рыхлом песчанике, из которого состояли прибрежные скалы, было выдолблено некое подобие ступенек. Оказалось, что спускаться по ним совсем нетрудно, даже несмотря на немаленькую высоту обрыва.
Наконец, круча кончилась. Герман ожидал увидеть пляж, но, вместо этого, его взору открылось нагромождение нагретых солнцем валунов. Некоторые были на берегу и между ними, некогда попавшая в расщелины, морская вода образовала небольшие озерца.
-Смотри! - Женька, ловко перепрыгнув на очередной камень, склонился над одной из таких лужиц.
Герман последовал его примеру. Вода оказалась совершенно прозрачная, и на дне были хорошо видны мелкие разноцветные камешки, водоросли и большая креветка, лениво шевелящая усами. Она была песочного цвета, и только клешни украшали ярко-синие полоски.
-Слушай, это что, настоящая креветка? - до этого Герман видел креветок только в мороженом виде в супермаркете, но там они были скорченные и красные.
-Ага! Красивая, правда? - Женка как-то испытующе посмотрел на приятеля.
-Еще бы! - согласился тот, наклоняясь ниже, чтобы рассмотреть существо.
Видимо, заметив тень, нависшую над ней, креветка зашевелилась и... в следующую секунду пропала.
-Это... она как? - опешил Герман.
-Она удрала, - пояснил Женька, снова бросая на него пытливый взгляд, - решила, что ты ее хочешь поймать.
-Она что - дура? - обиделся Герман, - чего бы это я стал такую красоту ловить?! Я, конечно, голодный, но не настолько же!
-Ну, она же не знала, - Женька заметно расслабился.
Герман возмущенно фыркнул и тут же ткнул пальцем в какой-то странный коричневый нарост на камне, погрузив руку в воду по локоть
-А это что за хрень?
-Это актиния, - Женька тоже окунул руку в водоемчик и потрогал нарост. Тот был упругим и очень скользким.
-Актиния? Она разве такая? – не поверил Герман, - они же красивые… разноцветные, будто цветы. А эта на какашку похожа.
-Так ведь, она свернула щупальца, потому что нас испугалась.
-Блин, чего нас все боятся? – возмутился Герман, разгибаясь и устраиваясь на камне, - будто мы их съедим…
-Ну, многие едят, - Женька устроился рядом и горестно вздохнул, - знаешь, что на пляжах творится… Из воды тянут любую живность, какая только попадается: креветок, крабов, рыб, моллюсков, медуз выбрасывают на берег только потому, что они чуть-чуть жгутся. Можно подумать, им есть нечего, и эти несчастные креветки или крабы спасут их от голодной смерти…
- Слушай, а как же тут купаться? - вдруг сообразил Герман, - можно же наступить на кого-то!
- Будем надеяться, что не наступим, - улыбнулся Женька.
Он стянул с себя футболку и завернул в нее медальон - на шее остался только серебряный крестик на тонкой цепочке. Герман усмехнулся, увидев, что у того на загорелой груди явно заметен светлый след от цепи и круга.
-Тут, как заходишь в воду, лучше сразу плыть, - инструктировал Женька, - а то камни скользкие на дне, если нога застрянет между ними, можно покалечиться.
- Ага, ясно, - пробурчал Герман, умолчав о том, что плавает он весьма так себе - в родном городе учиться было негде, а в детстве бассейн не входил в программу, разработанного для него бабкой образования. Так что, максимум, что Герман мог — с трудом держаться на поверхности, забавно шлепая по ней руками и ногами. И это было ужасно: демонстрировать свою полную беспомощность в воде перед Женькой было унизительно, но и купаться хотелось отчаянно. Пока эти два чувства боролись в душе Германа, сам журналист уже спрыгнул с валуна в воду, оказавшись в ней сразу по пояс. На камне осталась его одежда и очки.
-Ууу, вода такая теплая, что даже неприятно, - прокомментировал он, - градусов 28 точно есть!
Женька оттолкнулся ногами от камня и легко поплыл от берега. Потом обернулся и, помахав Герману рукой, бесшумно, точно дельфин, ушел под воду, а секунд через тридцать вынырнул уже гораздо дальше от берега. Парнишка явно чувствовал себя в воде, как в родной стихии.
Герман сплюнул и безрадостно поплескал на себя тепловатой морской водичкой. Настроение испортилось.
А потом все-таки зажмурился, оттолкнулся ногами от камня, на котором стоял, и поплыл. Сперва неловко, по-собачьи (пока Женька не видел), а потом, освоившись, - брассом. По сравнению с речкой, в которой он купался в детстве, морская вода держала так хорошо, что совсем не требовала усилий. А, кроме того, в воде то и дело попадались большие валуны, на которые можно было встать. Точно ворсистый ковер, их покрывали мягкие коричневые водоросли — стоять на них было приятно.
Женька, тем временем, уже плескался где-то метрах в ста от берега, и близорукий Герман едва видел его макушку над водой. Сам же он решил не ставить рекордов и просто лег спиной на воду, раскинул руки и ноги звездой и закрыл глаза. Так хорошо было расслабиться и ни о чем не думать...
На берег выбрались, когда начали замерзать. Солнце висело уже совсем низко над горизонтом и напоминало спелый апельсин. Его лучи уже не слепили и не жарили, а мягко трогали за плечи, отражаясь в мелких волнах оранжевыми кляксами.
- Ой, Герман, а ты совсем белый, - вдруг рассмеялся Женька, устраиваясь на огромном валуне рядом.
- В смысле? - не понял тот.
- Ну, не загорелый! У нас такое редко увидишь, - улыбнулся тот. У самого Женьки кожа загорела до красивого бронзового оттенка, и только облупившийся нос немного портил впечатление.
-Ну и что? - насупился Герман, - подумаешь...
-Ты быстро загоришь, - заверил Женька, - только постепенно нужно, иначе получишь ожоги.
Он ловкими движениями пальцев расплел косу и принялся отжимать волосы. В распущенном состоянии они выглядели еще длиннее, чем казалось раньше — каштановые концы ложились на серый камень, точно водоросли.
-Слушай, а это, ну, волосы, это просто, для красоты? – спросил Герман, и, внезапно вспомнив, у кого видел такие же длинные косы, уточнил, - ты ролевик?
-Я? - парнишка повернулся к Герману, - нет, что ты. Это... это другое.
- А что тогда? - удивился Герман, и невольно поморщился, вспомнив, что длинный, хотя и жиденький, хвостик был еще и у "мастера педикюра", который сегодня утром к нему приставал, - ты-то, надеюсь, не из этих?
- Каких? - удивленно посмотрел на него Женька, явно не понимая намека, - это просто... Понимаешь, я ведь после пожара попал в детдом — родственников у меня не нашлось. А там всех стригли под машинку. Но я жутко стеснялся своих оттопыренных ушей и, стриженный, напоминал себе какую-то сахарницу с двумя ручками по бокам.
Я сопротивлялся изо всех сил, но что я мог сделать... И тогда я дал себе слово, что, как только смогу, обязательно отращу длинную косу. А, раз дал слово, его надо держать.
А ты что подумал?
-Да, ничего. Трудно с ними, наверное, - Герман поспешно сменил тему — не хватало еще, чтобы и Женька обиделся на него, как недавно Христофор.
-Я привык, - махнул рукой тот, снова ловко заплетая волосы с косу, и вдруг, повернувшись, пронзительно посмотрел прямо в глаза Германа, - слушай, ты ведь хочешь спросить насчет вчерашнего, да? И почему-то никак не решаешься — я же чувствую.
Герман слегка отпрянул - Женька совершенно точно угадал его чувство. Все время, что они были вместе, он то и дело хотел начать серьезный разговор, но... каждый раз что-то не давало заговорить. Герману не хотелось думать, что это было просто страх.
- Да, - наконец, кивнул он, - я хочу знать, что ты теперь обо мне думаешь! И почему решил общаться дальше? - выпалив это, он в упор посмотрел на Женьку.
Тот поудобнее устроился на камне.
-В Библии сказано: «По плодам их узнаете их». От тебя же я видел пока только хорошие «плоды», - сказал он медленно, - у меня нет оснований судить тебя и считать монстром. К тому же, я не уверен, что мои соображения насчет того, что случилось, верны.
-Какие соображения? - подался вперед Герман, - ты знаешь, что это было?!
-Ну... - замялся Женька — было видно, что он еще не решил, стоит ли делиться своими мыслями, - я немного копал в этом направлении... Сначала хотел просто выяснить, что означает рисунок на моем медальоне, а потом, когда понял, что все это гораздо серьезнее, чем просто древний значок, начал искать информацию, читать.
- И что накопал? - прищурился Герман.
- Да так, не то, чтобы много... - уклончиво проговорил тот, - я ведь, в основном, в интернете искал, а, сам знаешь, там всю информацию нужно делить на восемь...
- Вот что, раз уж начал, давай, не увиливай! - потребовал Герман. Сам он решил пока что не говорить того, что знает о медальоне, а послушать сначала версию Женьки.
Парнишка говорил недолго и ничего нового для Германа не сказал. Он тоже знал вавилонские легенды об аннунаках, как и то, что те смешались с людьми и тщательно берегут свой генофонд.
-И сейчас их потомки держат в руках всю власть и все деньги! Все, понимаешь, все, что происходит, контролируется ими! - горячо говорил Женька, - и ничему сейчас нельзя верить: ни медицине, ни рекламе, ни правительству, даже прессе нельзя... ну, почти. Я все-таки стараюсь писать правду всегда... Но именно поэтому я не очень-то доверяю информации, найденной в интернете.
Герман удивленно отметил, что Женька почти в точности повторил слова Христофора, вернее, его таинственного спасителя: «Запомни: никому нельзя верить!»
- И все-таки, - Герман был решительно настроен не дать Женьке свернуть с темы, - ты так и не сказал, какие у тебя соображения насчет того, что вчера случилось. Насчет того... кто я. И, кстати, насчет твоего медальона - о нем ты что выяснил?
-О медальоне я так ничего и не нашел, - покачал головой Женька, - а насчет тебя...
-А вы тут что делаете?! - раздался вдруг звонкий голос.
Женька и Герман подпрыгнули от неожиданности и, резко повернувшись, со звоном стукнулись лбами. На соседнем камне, уперев кулаки в бока, стояла Катерина.
-«Лебединое озеро» танцуем. Что, не видно? - первым пришел в себя Герман.
- Это мое место! - безапелляционно заявила девчонка.
- Ну и стой на нем, раз твое, - пожал плечами Герман и отвернулся. А вот Женька неожиданно покраснел и пробормотал:
- Извините...
Катерина почему-то тоже сбавила громкость и даже снизошла до объяснений:
-Я тут всегда купаюсь.
-Угу... на всем побережье ты выбрала тот же пляж, что и мы, - не поверил Герман, - шпионила, так и скажи.
- ЧТО?! - Катерина спрыгнула со своего камня и сжала кулаки, - за кем это я шпионила?!
- За нами, больше тут никого нет! - надвинулся на нее Герман.
- Да нужны вы мне!
- А вот нужны!
-Зачем это?!
-А, может, ты влюбилась! - заявил Герман.
-Я?! В тебя?! - казалось, даже короткие волосы девчонки стали дыбом, как шерсть у разъяренной собаки.
-А хоть бы и в меня! Или вот, в него! - Герман ткнул пальцем в Женьку, который немедленно стал совершенно малиновым.
- В него??! - Катерина набрала было полную грудь воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой, но... вместо этого только буркнула, - дурак! - и тоже покраснела.
Герман изумленно глянул на нее, потом на малинового Женьку, и громко расхохотался. А потом спохватился:
-Кстати, знакомься: князь Евгений Голицын. Обращаться рекомендуется исключительно «ваша светлость».
- Герман!.. - вякнул Женька.
- Спасибо, но я барышне уже представлен, - давясь смехом, заметил тот.
- Сам ты барышня! - выдавила Катерина.
- А кто ж ты? Хотя... - Герман критически оглядел девчонку, - м-да... Ты права. На барышню не тянешь. Так что, до князя тебе еще дорасти надо.
- Ах ты!.. Ты! - не найдя достойного эпитета, Катерина просто бросилась на Германа с кулаками.
- Ты чего?! Отвянь, бешеная!! - заорал тот, пытаясь оторвать ее от себя, и в итоге оба полетели с камня в воду.

Глава 12
-Слушай, я нормальной горячей еды уже сто лет не ел! - признался Герман, уплетая за обе щеки омлет с помидорами, который на скорую руку соорудил Женька.
Катерина уже разделалась с ужином и теперь складывала сложную конструкцию из печенья.
У Женьки оказалась маленькая, но очень уютная квартира с великолепным видом на залив. Бедность обстановки компенсировалась множеством всевозможных красивостей — картин и фотографий на стенах, раковин, кусков минералов, каких-то живописно изогнутых деревяшек и древних черепков — на полках. А еще единственная комната была доверху заполнена книгами - как новыми, в ярких обложках, так и старыми - с золотыми надписями на корешках. Стопки журналов громоздились на полу, а в углу, рядом с гитарным футляром, высилась целая пирамида из нотных сборников.
На крошечной «хрущевской» кухне трудно было развернуться втроем, но заменяющая стенной кафель клеенка с бело-красную клетку и такие же занавески поднимали настроение.
-А ко мне уже сто лет не приходили гости, - улыбнулся Женька, забирая у Германа опустевшую тарелку и принимаясь ее мыть.
-А что, этот неандерталец к тебе не заходит? - скривился тот.
-Ты о Руслане? - Женька поставил тарелку на стойку и стал наливать всем пахнущий чабрецом чай, - он давно не заходил. У него есть невеста, и там, похоже, дело идет к свадьбе. Да и работы много — он только поздно вечером освобождается... Герман, ты не обижайся, что Руслан так... недружелюбно к тебе отнесся. Просто... я его единственный друг, а он, наверное, решил, что я нашел себе новых приятелей...
-То есть, ему можно жениться направо и налево, а ты даже общаться ни с кем больше не должен?! - возмутился Герман.
-Так ведь девушка — это другое... А он всегда говорил, что для него самое главное на свете — это настоящая дружба... - вздохнул Женька и вдруг добавил, весело сверкнув глазами, - а вообще, ты ему понравился. Он мне потом сказал, что ты «хороший человек, хоть и змееныш». Извини, но это слова Руслана.
Герман поперхнулся и буркнул:
- Сам он... ёжик в тапочках.
- Почему в тапочках?! - рассмеялся Женька.
- А что, еще и без? - фыркнул Герман.
Теперь уже смеялись все, и Герман почувствовал, как отпускает его напряжение вчерашнего дня. Что бы тогда не случилось, похоже, никто не собирался записывать его в монстры.
- Катюха, тебя тетя Шура искать не будет? - спросил Герман, заметив, что за окнами уже темнеет: на юге ночь наступала быстро.
- Нет, бабушка знает, что я часто гуляю, - тряхнула головой та, - она мне доверяет!
-А хотите, покажу свою коллекцию древностей? - предложил Женька, - мне Руслан кое-что подарил, а кое-что я сам находил.
-Так-таки и сам? - прищурился Герман.
-А что?! - вскинулся парнишка, - тут вся земля ими нашпигована, надо только уметь найти!
- Ну, и что же ты сам нашел? - Герман насмешливо на него посмотрел, и Женька тут же схватился за свои сокровища.
- Нашел! Вот, смотри!
Он достал из ящика массивного и явно старинного письменного стола небольшой пакет и вытряхнул его содержимое на диван.
-Смотрите!
Тут было несколько конических и круглых пуль от английских и французских ружей 19 века, какие-то, не то деревянные, не то костяные шайбы с дыркой посередине (Женька сказал, что это пряслица от древних прялок), бусины, осколок античной чернолаковой тарелки, позеленевшее медное колечко, но самым интересным оказалась бронзовая статуэтка.
- Это... - Герман потянулся к ней, но почему-то отдернул руку, - это у тебя откуда?!
- Я же говорю - нашел! - удивленно пояснил Женька, - Руслан говорит, это что-то очень древнее. А ты раньше видел такие?
Герман прикрыл глаза - в памяти стояла темная комната в бабкином подвале, странный рисунок-схема на полу и высокие бронзовые статуи ящероголовых существ в углах. За исключением размера, они были точной копией этой статуэтки.

(Продолжение следует)

@темы: Чукча - писатель

---

Data Soong, добро пожаловать!

А это Вам!

@темы: Коннитива

---

Как два пальца... )))))

 Нацуми-чан поделилась шедевром.
Объяснение философских течений на пальцах... в буквальном смысле))))

1. Платонизм. Я вспомнил! У меня есть пальцы!
2. Неоплатонизм. У меня есть пальцы! Но это вспомнил не я...
3. Атомизм. Пальцы есть, но только очень маленькие, и их очень много.
4. Киники. Пальцы есть. Но зачем?...
5. Стоицизм. Пальцы неизбежны.
6. Иудаизм. Мои пальцы - всем пальцам пальцы!
7. Зороастризм. Есть пальцы левые, есть пальцы правые, и их поровну.
8. Индуизм. Каждому пальцу - по карме!
9. Буддизм. Пальцы бренны - так на фиг они нужны?...
10. Конфуцианство. Пальцы. Просто пальцы.
11. Даосизм. От пальцев никуда не денешься.
12. Христианство. Пальцев пять, но ладонь-то одна!...
13. Христианская ересь. А пальцев-то не пять!...
14. Средневековая философия. Пальцы непостижимы.
15. Философия Возрождения. А пальцы-то есть!
16. Ислам. Нет пальцев кроме моих.
17. Сенсуализм. Если ударить по пальцам и будет больно, то они есть, а если не больно - то их нет.
18. Идеализм. Пальцы есть, потому что я думаю, что они есть.
19. Субъективный идеализм. Вот перестану думать о пальцах - и они исчезнут!
20. Агностицизм. Пальцы-то есть, но вот поди это докажи...
21. Материализм. Пальцы есть, потому-то я о них и думаю.
22. Диалектический материализм. Единство и борьба правых и левых пальцев.
23. Рационализм. Пальцы есть. Их не может не быть.
24. Скептицизм. Поди разберись в этих пальцах!
25. Детерминизм. Это смотря какие пальцы...
26. Просвещение. А что ты сделал для своих пальцев?!
27. Гегельянство. Пальцы есть!!! Но непонятно - как?!
28.Ницшеанство. Не стоит долго глядеть на свои пальцы, иначе однажды они взглянут на тебя.
29.Марксизм. Это как два пальца.
30.Марксизм-ленинизм. Это как два пальца об асфальт.
31.Иррационализм. А есть ли пальцы?...
32.Позитивизм. Пальцы пальцами, однако...
33.Экзистенциализм. Где-то у меня были пальцы...
34.Сатанизм: засунь себе эти пальцы в ж%#$
35.Садизм: Знаешь куда я сейчас засуну твои пальцы?
36.Пофигизм: знаешь какой палец я тебе сейчас покажу?
37.Коммунизм: эти пальцы укажут нам верный путь к светлому будущему!
38.Экспресионизм: вау! какие пальцы!!!

@темы: От улыбки, Честно награбленное

---

И все-таки весна

Хоть я, в отличие от большинства народа, весну не только не жду, но и активно не хочу (ибо ее наступление означает продолжение строительства в трех метрах от наших окон и попыток соседей любой ценой отхватить часть нашей земли), но все-таки не могу не любоваться красотой первых ее проявлений.
Вот, это у нас во дворе

Смотреть еще

А это я снял вчера. На самом деле, это выглядело обалденно красиво - свет от фонаря проходил сквозь сосульки и получалось сказочно. Но, увы, не с моей дешевой мыльницей это снимать...

И попытка без вспышки

@темы: Стоп-кадр

---

"Мир, который уже спасен" 13

Ну, вот, наконец-то, новая часть. Прошу прощения за задержку - нелегко она далась нам с  Мидо Баном.
А предыдущую часть можно прочитать здесь.

Некоторые время Христофор молчал, глядя куда-то сквозь Германа.
-Ладно, - наконец сказал он, - судя по всему, судьба столкнула нас не случайно… Значит, так тому и быть.
Он немного помолчал и продолжил:
- Как я уже говорил, по специальности я – военно-полевой хирург. Приходилось мне поработать и на Юге, и на месте стихийных бедствий – так что, я не только врач, но и, в какой-то степени, солдат. С той только разницей, что солдат воюет на одной стороне, а для меня не было правых и виноватых, существовали только пострадавшие, нуждающиеся в медицинской помощи.
На Юг я попал сразу после интернатуры – совсем молодым, неопытным и наивным. Война виделась мне чем-то захватывающим, героическим, как это показывают в приключенческих фильмах - я представлял, как буду мужественно вытаскивать раненых с поля боя, рискуя жизнью под пулями. Но в первом же бою понял, что ничего романтического в войне нет. А есть только грязь, боль и размазанные по земле кишки. А еще есть слезы матерей, жен и детей. А еще - на войне нет справедливости, и всегда страдают невинные.
Я делал все, что мог. Спасал столько жизней, сколько было в моих силах, но однажды наш командир узнал, что я лечу не только его бойцов, но больных и раненых в местных селах. Там, Герман, страшная нищета из-за войны, медикаментов нет, и люди рискуют умереть от самых незначительных хворей. А в тот раз, когда меня заметили, я принимал роды у местной девушки. Ребенок был от нашего солдата, который изнасиловал ее…
Герман слушал, не перебивая. Христофор сейчас совершенно не был похож на себя – исчезли тягуче-мурлыкающие интонации из голоса, взгляд стал отрешенным, а плечи ссутулились. Казалось, он сейчас находится очень далеко отсюда. Там, на залитом кровью Юге…
-Меня сдали свои же…
- Кому сдали? - растеряно спросил Герман. Все это - война, кровь... Да, все это было где-то, за экранами телевизоров с их вечными плохими новостями. Все это было там, в каком-то другом мире... И, в то же время, Христофор сидит тут, и для него война была частью жизни. Большой и страшной частью.
- Сначала я думал, что это обычные боевики, отморозки из местных банд. Они похищают людей и требуют потом выкуп. И порой оказываются в доле с теми, кто сдал своих же...
- Ни хрена себе! - присвистнул Герман.
- Люди везде одинаковы, - пожал плечами Христофор, - но в тот раз... я понял, что там все не так просто.
-Ты о чем? – Герман все еще не понимал, почему на просьбу объяснить, что у него с глазами, Христофор начал говорить о горячих точках, войне и своей службе.
-На полевой госпиталь, где я работал, напали. Ночью, вероломно. Пациентов удалось спасти, но меня оглушили. Очнулся я в яме…
-Ты что, попал в плен?
Христофор кивнул, помолчал немного. Герман не торопил его, только вертел в руках пачку сигарет - ужасно хотелось курить.
- Верно, я попал в плен, - наконец, продолжил Христофор, - с неделю мне вообще ничего не объясняли. Я сидел в яме, со мной никто не разговаривал, только кидали иногда какие-то сухие корки да спускали флягу с водой. А потом... потом появились те люди.
Герман насторожился, подняв взгляд:
- Какие люди?
- Иностранцы. Судя по выговору, англичане.
- Они-то что там забыли?
-Я тоже удивился. Они назвали себя «исследовательской группой» и никак это не комментировали. Сказали, что случайно узнали о том, что меня держат в плену, а им как раз очень нужны хорошие хирурги. Я сперва обрадовался – сидеть в яме не слишком приятно, особенно осенью, но все же спросил, чем конкретно мне предстоит заниматься. Они туманно ответили, что моя работа пойдет на благо человечества, но больше ничего не объясняли, и это было первое, что меня насторожило. Тем не менее, я пошел с ними – по крайней мере, это была возможность выбраться из ямы, вымыться и поесть.
Еще больше я насторожился, когда узнал, что их лаборатории расположены там же, в горах, в бункере, замаскированном под пещеру. Впрочем, там, внутри, мне поручили самую нейтральную работу – анализировать и систематизировать пробы крови.
За это время я подружился с одним из сотрудников лаборатории. Он был почти моим ровесником, очень хороший специалист и интересный, остроумный собеседник. По-русски он говорил с заметным акцентом, но выяснить его национальность я так и не смог. Даже имени его я, признаться, так и не узнал. Все звали его прозвищем Наблюдатель.
- Слушай, Христофор, я все понимаю, ты очень интересно рассказываешь, - не выдержал, наконец, Герман, - но, блин, какое отношение это все имеет к моим глазам и к дедовым тетрадям? К тому, что сегодня было?!
- Минуту терпения, Герман, - устало отозвался Христофор, - просто, выслушайте меня.
Молодой человек вздохнул, а потом спросил:
-Ты не против, если я закурю?
-Курите, конечно, - рассеянно кивнул врач, и Герман с наслаждением затянулся.
-А ты хоть узнал, что это за лаборатория и почему иностранцы обосновались в наших горах?
- Сначала я ничего не знал, - покачал головой тот, - мне ничего не рассказывали, а я не особенно настаивал. Если честно, я очень боялся вернуться туда, в яму...
- Да уж понимаю, - кивнул Герман.
- Но потом... Потом мне стали поручать и другие задания, - голос Христофора стал глухим и каким-то чужим.
-Например?
-Там исследовали не только кровь. Как выяснилось, работы, в первую очередь, велись с человеческим мозгом и психикой. Они испытывали новые виды психотропного оружия... С его помощью они поднимали уровень агрессивности, как у местного населения, так и у наших военных...
-А зачем им это было нужно? Подумаешь, какие-то занюханные аулы, - удивился Герман, - они, небось, раньше и понятия о местных народах не имели.
-Думаю, это был просто удобный полигон. Глухие горы, низкий уровень жизни, удаленность от цивилизации... Но я обнаружил интересную вещь: психотропное оружие действовало не на всех.
Эксперименты ставились самые разные и проводились, как правило, в пределах одного подопытного аула. Например, внушали всем в одно и то же время выйти на улицу и сказать определенные слова. Когда я узнал об этих испытаниях, то стал активно протестовать, пытаясь убедить начальство, что манипулировать людьми подобным образом бесчеловечно и аморально.
- И, конечно, они сразу же раскаялись в содеянном! - скептически фыркнул Герман, - умнее ничего не придумал?
- Не придумал! - непривычно резко отрезал тот, - что вы, Герман, стали бы делать на моем месте?
-Бить морды, - уверенно и не задумываясь отозвался тот.
-Ну, вот, можно сказать, я сделал тоже самое, только на словах. И в итоге заявил, что ухожу из проекта, даже, если это снова будет грозить мне ямой, - кивнул Христофор.
-А они? – с интересом подался вперед Герман.
- А они, что весьма предсказуемо, просто не выпустили меня из бункера с лабораториями, - усмехнулся Христофор, - я остался там... только уже не как исследователь, а как подопытный.
Герман посмотрел на него расширившимися от ужаса глазами.
- Что с тобой делали?
- Несколько раз брали кровь на анализ, пытались гипнотизировать, беседовали... Я, видите ли, тоже оказался из тех, на кого не действовало их психотропное оружие, - неохотно отозвался врач, - а однажды ко мне пришел мой бывший коллега Наблюдатель и сказал, что меня решено ликвидировать, поскольку опыты ничего не дали.
- Ликвидировать? - выдавил Герман.
- Да... Точнее, они пришли к выводу, что гораздо больше информации им даст оперативное вмешательство в мой мозг — по их мнению, лоботомия показала бы, какие доли моего мозга отвечают за устойчивость перед внушением.
Герман побледнел и сглотнул.
-В общем, мой бывший коллега помог мне сбежать. Он многим рисковал, ибо по-прежнему работал на эту организацию. Но однажды я вылечил его — заядлый альпинист, он сорвался со скалы и получил внутреннее кровотечение и множественные ушибы — поэтому он решил отблагодарить меня. По крайней мере, по его словам — это было падение со скалы, я же имел некоторые сомнения насчет происхождения его травм, но сейчас это не важно. Так вот, он вывел меня из лаборатории, одолжив свой белый халат и маску, и рассказал, как уйти и где спрятаться.

-Я давно искал такого человека, как ты, - улыбнулся молодой ученый, снова надевая свой докторский халат.
-Какого?
-Такого, кому я могу доверить то, что знаю. И кто правильно воспользуется этим знанием.
-Каким знанием? О чем ты?
- Сейчас я не могу сказать тебе много, да и времени у нас нет. Но мы еще встретимся, и тогда я передам тебе все, до чего ты не дойдешь к тому времени сам. Помни одно, они - не люди. Не верь ничему, что приходит из официальных источников — в их руках все блага мира: медицина, деньги, искусство, информация! Ничему — слышишь, ничему! - из того, что исходит от них, нельзя доверять!
- Да кто - они? О чем вы?
- Они не пришельцы с других планет, и это не война оружия. Это зло, получившее материальную форму, и бороться с ним нужно другим оружием.
-С кем? Каким оружием?!
-Нет времени, уходи. Я уверен, что не ошибся в тебе, и ты сам все поймешь. Через пять километров будет блокпост, тебе нужно суметь незаметно миновать его, военные там уже обработаны. На следующем можешь выходить. Иди через перевал, там будет аул. Найди старого Казбека, передай ему от меня привет — просто, опиши, он поймет и приютит тебя. Все, удачи.

Христофор замолчал, видимо, погрузившись в воспоминания. Герман немного помедлил, но потом не выдержал:
- Слушай, это все круто, конечно, но причем тут мой сегодняшний глюк? Даже не надейся, что я забуду!
- Притом, Герман, - устало отозвался Христофор, - что мой неожиданный спаситель был светловолос и носил в правом ухе очень приметную серьгу...
Молодой человек резко взглянул на собеседника, но тут же фыркнул:
-Подумаешь, примета. Да, под нее куча народу подходит!
-Разумеется, только вот тот человек говорил мне как-то, что его сережка — единственная в своем роде и больше таких нет.
-А что в ней такого особенного? Ну, подумаешь, блин на цепочке, - удивился Герман.
- Может быть, и так, - усмехнулся Христофор, - но ведь вы, Герман, тоже ее запомнили...
Тот надулся, но не нашел, что возразить. Вместо этого он спросил:
- Ну, так что с тем типом? Объявился он позже, как говорил?
-Нет, больше я его не видел. Но, вооруженный знаниями, полученными в тех лабораториях, я начал наблюдать за происходящим в мире, и первое, что понял – что всё, вся наша жизнь, всё, что нас окружает, что можно купить — всё это направлено против нас!
- В каком смысле? - Герман обалдело на него воззрился.
- А подумайте сами, - Христофор поудобнее устроился на своей койке, подтянув одеяло-простыню, - взять хотя бы еду: во что она превратилась за последние десятилетия? Набор химических элементов, добрая половина которых просто ядовиты. А музыка, а телевидение...
- Блин, ну чего ты завел, как бабка старая на лавочке, - отмахнулся Герман.
- Да нет, это серьезные вещи, - покачал головой тот, - или вам кажется, что происходящее в мире нормально?
Герман вздохнул и достал новую сигарету.
-Да все это бизнес. Им выгодно производить химию, потому что она дешевле.
-Возможно. Хотя, не скажу, что кокаин, который добавляется во многие газированные напитки, такой уж дешевый... Я никогда не любил быть голословным, поэтому взялся вплотную изучать этот вопрос. И пришел к любопытным выводам. Впрочем, - вдруг прервал сам себя Христофор, - думаю, вам стоит для начала прочитать остальные тетради...
-Блин!! – вдруг взорвался Герман, в раздражении швырнув сигаретную пачку на кровать, - я глубоко проникся этим докладом, но ты мне НИЧЕГО не сказал насчет моих глаз!
- Видите ли... Работая в той лаборатории, я проводил не только химический анализ крови, но изучал и ДНК образцов. И заметил, что в некоторых пробах она слегка отличается от стандартного генома человека. Это несколько генов, находящихся в «спящем» состоянии, понять функции которых я так и смог. «Разбудить» - тоже. И... это всего лишь мое предположение, но почему бы не допустить, что вы тоже являетесь носителем этого странного гена, который каким-то невероятным образом вдруг пробудился... Но, чтобы сказать точнее, я должен изучать вашу ДНК, а тут у меня, к сожалению, нет ни лаборатории, ни оборудования, - развел руками Христофор, - впрочем... на вашем месте я бы все же сейчас лег спать, уже около двух ночи, а день сегодня был насыщенный...
Герман мрачно на него глянул и ничего не ответив, сунул тетради под подушку. Казалось, голова сейчас треснет по швам от свалившейся на него информации, гораздо больше похожей на сюжет фантастической книжки средней руки. И, едва успев подумать, что вряд ли заснет до утра, молодой человек провалился в сон...

Глава 11
Сегодня Герман планировал посвятить день изучению оставшихся двух тетрадей. Точнее, полдня — с утра нужно было снова развозить газеты. А еще нужно было все обдумать. Вчера, вопреки ожиданиям, он отключился, едва Христофор выключил свет, и теперь в голове творился полный сумбур.
Правда, ехать в редакцию не хотелось. Ведь там, скорее всего, будет Женька, а Герман не представлял, как теперь смотреть тому в глаза и как вообще себя с ним вести.
Но делать было нечего - другой работы не намечалось, а денег не хватало даже на растворимое пюре из ближайшего магазина.
Герман уже выключил зажигание, припарковав машину у здания редакции (знаков, запрещающих стоянку, вроде бы, нигде не наблюдалось), когда в боковое, открытое из-за жары, окошко заглянул довольно неприятный тип. В первый момент Герман не мог вспомнить, где его видел, но потом в памяти всплыло их знакомство с Женькой, когда тот отбивался от настойчивого дилера, сующего парнишке в руки какие-то зеленые коробочки.
- Чего надо? - от неожиданности такой встречи Герман отшатнулся и отреагировал даже грубее обычного.
- О, Герман Андреевич, а я вас тут жду! - радостно сообщил тип, - прошу вас, уделите мне минуту вашего драгоценного времени!
- Если будешь чаи свои совать, то даже не пытайся, - отрезал Герман, выходя из машины и закрывая замок.
-Ну, что вы! - заулыбался тот, - чаи — это, так сказать, для широких масс. У меня будет для вас гораздо более интересное предложение.
Герман сузил глаза. Тип ему определенно не нравился — некоторая слащавость его тона совершенно не сочеталась с рельефной мускулатурой спортсмена, проступающей сквозь облегающую черную футболку. А еще — внезапно понял Герман — этот тип откуда-то знает его имя.
- На кого работаешь?! - прищурился Герман, вплотную подступая к неприятному типу. Впрочем, тут же сделал шаг назад — он не любил стоять рядом с теми, кто превышал его в росте.
- О, вот именно об этом я и хотел с вами побеседовать! - расцвел улыбкой тот, - вы не против, если мы отойдем в тень?
Что ж, не мешало выяснить, что у него на уме. Парень первый шагнул к той самой скамейке, где еще недавно пышногрудая блондинка уговаривала Германа продать дедовы тетради. Пепельно-русые волосы дилера были собраны сзади в довольно длинный, но жидкий хвост, а вокруг талии за рукава была повязана спортивная куртка «Рибок».
- Ну? - недовольно уставился Герман на навязчивого дилера.
- Перейду сразу к главному, - кивнул тот, - я, Герман Андреевич, пришел вас порадовать. А именно - предложить замечательную работу!
- Эту вашу труху в пакетиках лохам впаривать? - скривился Герман, - свободен!
-Ну что вы! - запротестовал тот, - я же сказал, чай — это для...
-Лохов.
-Ну, можно и так сказать. Вам же я хочу предложить должность в руководстве нашей компании! - торжественно сообщил тот, - кстати, простите, я не представился. Меня зовут Юрий Антошкин, я менеджер по персоналу в компании «Белый Свет». Вот моя визитка.
С этими словами он сунул опешившему Герману в нагрудный карман рубашки картонную карточку.
-Слушай, ты меня за идиота держишь? - взорвался тот, - с какой это стати ты вдруг предлагаешь мне руководящую должность, если видишь меня второй раз в жизни?! И откуда, кстати, знаешь мое имя?!
- Ну что вы, Герман Андреевич! - жеманно воскликнул тот, - в определенных кругах вы очень известны, уверяю.
- Каких еще кругах?! - Герман ошарашено на него посмотрел.
- Ну... вы же не будете утверждать, что являетесь обычным заурядным человеком?
- Ты к чему клонишь? - тот опасно прищурился.
- К тому, что вы, Герман Андреевич, с вашими знаниями и талантом, определенно достойны большего, чем работа курьером в третьесортной газетенке!
-Достоин, - не стал отпираться Герман, - но, знаешь что, иди-ка ты, куда шел, и разводи лохов дальше.
Абсурдность происходящего все больше нервировала Германа, ему начало казаться, что еще немного, и он сойдет с ума. С чего вдруг этот тип, которому он при первом знакомстве едва не набил морду, теперь лезет к нему с предложениями работы и всевозможными комплиментами?
Или он тоже связан с этими загадочными "ими"? Но не много ли "их" вокруг?
- Не отказывайтесь, пока не узнаете условия, - продолжал ворковать тем временем новый знакомец, - вам выделят личный кабинет в современном офисном здании! Свободный график, служебная квартира, которую вы со временем сможете выкупить в собственность! Ну и, разумеется, достойная вас зарплата...
-Слушай, ты! - Герман вскочил со скамейки и, схватив Юрия Антошкина за футболку на груди, заорал ему прямо в лицо, - или ты мне немедленно объяснишь, кому и зачем я понадобился, или...
Закончить Герман не смог, поскольку реакция оппонента оказалось совсем уж неожиданной. Вместо того чтобы как-то опешить или отшатнуться, тот неожиданно закатил глаза и томным шепотом протянул:
-Гееерман Андреевич, ну не здееесь жееее!..
-Что — не здесь? - от удивления Герман выронил горе-работодателя.
- Я согласен продолжить наше знакомство и более тесно, Герман Андреевич, - тот сделал какое-то сложное движение бровями, - но в более интимной обстановке...
Герман задохнулся от нахлынувшего на него потока чувств - смеси изумления с отвращением и гадливостью. Немедленно захотелось вымыть руки, которыми он только что держал этого типа за футболку. Нет, наверное, он все-таки сошел с ума - не может это все происходить в реальности! Ну, а раз уж сошел с ума, можно не сдерживаться...
- Что ты сказал, гнида ты хвостатая??! - заорал Герман на всю улицу, - я тебя сейчас тут по асфальту размажу, понял?? Убери руки, козел противный! Юра он... Мастер педик-Юра!!!
Переведя дыхание, Герман, наконец, отступил на шаг от покрывшегося багровыми пятнами Антошкина и вдруг... зацепился взглядом за знакомое лицо в окружившей их небольшой толпе.
На него, расширившимися на пол-лица глазами, изумленно смотрел Женька. Но отступать было уже поздно. Слабосилием Герман никогда не страдал, поэтому, развернув Юрия, коленом задал ему такое ускорение, что тот по инерции пробежал еще добрых шагов десять.
-А еще раз около меня появишься, я тебе такой интим устрою, что глаза через задницу выскочат! - проорал Герман ему вслед.
Потом оглядел собравшихся прохожих:
- Все, концерт окончен! Или кто-то хочет поучаствовать в продолжении?
Зеваки почли за лучшее по-быстрому разойтись по своим делам, и только Женька таки остался стоять возле двери в редакцию.
- Ну... привет, - неловко проговорил Герман, подойдя к нему.

(Продолжение следует)

@темы: Чукча - писатель

---

Сколько стоит идея

А гонорар за книгу так и не заплатили... Продано уже 2/3 тиража или даже больше, а на все вопросы о гонораре отвечают: "сейчас нет денег". Ну вот, извините, не верю я, что у московского издательства не было 600 долларов на гонорар. Ну, не верю!
Я терпеливо ждал обещанный еще в январе гонорар (мои намеки на то, что не на что праздновать Новый год, были проигнорированы), прождал до конца февраля, а, когда все-таки спросил, мне ответили: "А что, Вам еще не заплатили?"...
И требовать, вроде как, совесть не позволяет: издательство православное, типа, надо работать не за деньги, а за идею...
Я не хочу никого осуждать и, слава Богу, меня этот гонорар не от голода бы спас (хотя, при таком повышении цен на все и такой низкой зарплате, которую уже много лет не повышали ни на копейку, это совсем не исключено), но моя издатель, с которой мы, вроде как, в дружеских отношениях, знает, какая у меня ситуация. Что я кормлю семью, что у меня парализованный отец. Но все, что я от нее услышал, это "я даже не представляю, как люди живут в провинции!". Угу... ну да.. за МКАДом живет только провинциальный тупой "электорат", а они в Москве - аристократия... Обидно еще и то, что сам-то я никакой не провинциал - ни по духу, ни по происхождению.
Признаться, мечтал на гонорар (хотя бы на его часть) купить себе что-то памятное - все-таки, первая в жизни книга. Но цены поднялись настолько, что уже ни на что памятное его не хватит. Придется отложить на черный день или просто потратить на продукты....

P.S. Кто-то книгу уже прочитал? Можно впечатление узнать?

@темы: Все баки!

---

Маньячка Йору(!), добро пожаловать!

Располагайтесь!

@темы: Коннитива

---

"Мир, который уже спасен" 12

Сейчас, пока выходные, написание идет медленнее, но мы с  Мидо Баном все-таки выкладываем продолжение. И, как всегда, рады комментариям
Предыдущая часть

-Чего? - не поверил Герман, - что ты несешь?
-Посмотри сам...
-Зеркало!! - рявкнул он, как-то растерянно глядя на остальных.
На лице Женьки читался прямо таки настоящий ужас, Руслан посуровел еще больше, взгляд же Христофора оставалось непроницаемым.
- Так есть у кого-нибудь зеркало, блин?! - от полной абсурдности, нереальности всего происходящего Германа начал сковывать ужас. Может быть, он все еще спит? Все еще без сознания?
- Кажется, у меня было, - Христофор первым оправился и пошарил по карманам своей рубашки, - да вот... Обычно ношу с собой на всякий случай.
Он протянул Герману простое маленькое зеркальце в клеенчатом футлярчике. Тот, схватив его, бросил взгляд... и чуть не выронил стекло на землю.
Из отражения на него смотрели совершенно нечеловеческие глаза. Мало того, что зрачки их стали вертикальными, так еще и радужка, потеряв свой ярко-синий цвет, сделалась желтой с красноватым отливом.
Герман заморгал - видение не исчезло.
-Что... со мной? - он растерянно посмотрел на Христофора, - это... какая-то болезнь?
-Не знаю ни одной болезни с подобными проявлениями, - покачал головой тот.
-Тогда что это?! Ну?! Говори!!
- Боюсь, я затрудняюсь ответить вам сейчас... - Христофор говорил ровно, но в голосе чувствовалось напряжение, - Герман, скажите, вы в первый раз... замечаете такое?
- Естественно, в первый!!! Блин, да что за хрень?! Мне что, в больницу бежать?? – волны паники накатывали одна за другой.
- Вот этого я бы вам делать как раз не советовал, - покачал головой Христофор.
-Это почему?!
-Вы действительно ничего не знаете?
-А что я должен знать?! - впервые за много лет Герман почувствовал, что сейчас самым позорным образом разревется. Ему было страшно, а еще... он видел, с каким выражением смотрит на него Женька. Да и Руслан тоже.
- Гм... - Христофор задумчиво пожевал губами, - насколько я смог понять, Герман, ваш дедушка оставил некоторые записи?
- Ну? И что?!
- Вы ведь еще не прочитали их? Может быть, там найдутся ответы на некоторые вопросы? Я, конечно, не знаю, что в них, но…
Женька, тем временем, оказался рядом с Русланом, и смотрел на Германа со смесью ужаса и любопытства. И, если бы тот увидел сейчас глаза Руслана, то заметил бы в них… то ли жалость, то ли сочувствие.

Глава 10
-А к тебе тут какой-то хмырь приходил, - сообщила Катерина, едва мрачный Герман успел войти в сиреневую калитку на улице Равелинной.
-Что за хмырь? – отрешенно спросил тот, не глядя на девчонку.
-Не знаю, но я его послала – мне он не понравился, да и Барбос на него кидался, а он точно знает, кто плохой человек, а кто хороший. Хмырь говорил, что ты должен ему отдать какие-то бумаги.
-Вы совершенно правильно сделали, что не пустили этого человека, - ответил за Германа Христофор, - у нас в этом городе пока очень мало знакомых, так что, вряд ли это был друг.
- Ну, я так и поняла, - кивнула Катерина, - рожа у него была... змейская какая-то. И глаза так и зыркали.
Герман вздрогнул и, ничего не ответив и не останавливаясь больше, быстро пошел в их и с Христофором времянку. Врач обеспокоенно поспешил следом.
Оказавшись дома, Герман с силой захлопнул дверь и резко повернулся к Христофору.
- Всё! А теперь рассказывай, что это значит?!
- Простите? - Христофор недоуменно на него посмотрел, - я, кажется, не очень понимаю, о чем вы...
- Все ты понимаешь!! - рявкнул Герман, - ты что, за идиота меня держишь?! Я же вижу, что ты что-то понял о том, что со мной случилось! Быстро рассказал! И имей ввиду, мне теперь отступать некуда! Как мне с такими глазами жить теперь?!
Христофор вздохнул.
- Герман, осмелюсь заметить, что ваши глаза уже вернулись к их обычному виду и сейчас в полном порядке.
- Что? - запал Германа как-то разом иссяк, и он почти робко спросил, - врешь?
- Убедитесь сами... - Христофор протянул ему зеркальце.
Герман буквально выхватил его из длинных изящных пальцев хирурга и вперился взглядом в отражение.
Глаза были синие, привычные. С обычным зрачком.
Ничем особенным не выделяющиеся глаза.
- Что же это было тогда? - Герман обессилено упал на свою койку и поднял взгляд на Христофора, - глюки от жары, что ли? Голову напекло?
- Не думаю, - покачал головой тот, - ведь мы все четверо видели одно и то же.
-Тогда что же?!
-Герман, если можете, ответьте мне на один вопрос: в тех тетрадях, которыми вы так дорожите, написано об этом же? - осторожно спросил Христофор
-О чем - об этом же?
Врач не ответил, вопросительно глядя на собеседника.
Герман сначала ответил ему вызывающим взглядом, но под участливым спокойствием карих глаз быстро сник и пробормотал:
- Да я и не читал их еще толком... Так, отрывки.
-Но вы упоминали аннунаков...
-Ну... да. Но это ж древность какая! Три или четыре с половиной тысячи лет назад! При чем тут они?
Молодой человек чувствовал себя потерянным и беспомощным, точно ребенок, заблудившийся в супермаркете - сердце бешено колотилось, руки дрожали. А Христофор был сейчас единственным человеком, от которого он мог ждать помощи.
-Герман, я хочу, чтобы вы прочитали тетради вашего деда, а потом мы с вами поговорим, - терпеливо начал врач, - обещаю, что расскажу все, что знаю. Но я не хочу, чтобы вы решили, будто я навязываю свою точку зрения или, того хуже, что я специально подослан к вам. Сделайте свои выводы, разберитесь в том, что хотел сказать ваш дед. И, главное, ничего не бойтесь. То, что с вами произошло, - не болезнь и не мутация. Единственная проблема ваших глаз - это близорукость, но в этом нет ничего фатального.
-Не врешь? – с надеждой уточнил Герман.
-Не имею такой привычки, - улыбнулся Христофор и закончил, - в общем, договорились: вы читаете записи в тетрадях, а потом я добавлю к ним то, что знаю. Если, конечно, в моей голове есть такое, чего нет там.
Герман со вздохом кивнул.
На душе было пусто и холодно, точно в открытом космосе. Кто он? Что он? Человек ли? Или какое-то чудовище, пришелец, аннунак – объект дедовой паранойи? Хотя, вот это вряд ли – в тетрадке было написано, что те имели гигантский рост. Герман усмехнулся – вот уже, чего не скажешь о его метр семьдесят четыре. И, тем не менее, он хорошо помнил глаза Женьки, в которых читался нескрываемый ужас. Странно, что еще Христофор от него не отвернулся…
Кусочки мозаики, которую представляла собой его жизнь, стали потихоньку собираться, обозначая рисунок. Дети в школе, дразнившие его «змеенышем», бабка, упорно пытавшаяся втянуть внука в какие-то жуткие ритуалы, и статуи ящероподобных существ в черной комнате, кольцо – «Печать Царя-Дракона»… Неужели, он, и правда, как-то связан с этим всем? Дед ведь писал, что они, эти пришельцы, скрестились с людьми…
Герман опасливо посмотрел на свои руки с длинными и сильными пальцами скрипача, точно боясь увидеть на них зеленую чешую.
Монстр. Чудовище… Такому, как он, лучше держаться подальше от людей… Но тут искрой надежды мелькнуло воспоминание о дедовом письме. «И я пришел к выводу, что могу доверить тебе самое дорогое и самое ценное, что осталось у меня в этой жизни…», «Прежде, чем ты начнешь читать дальше, хочу тебя предупредить – сейчас ты делаешь выбор. Возможно, самый важный выбор в своей жизни…»
Выбор? Так, у него есть выбор? Дед не мог не знать, кто он, Герман, такой, но все-таки доверил тетради именно ему! Значит ли это, что у него еще есть надежда?.. Надежда – на что?..
С отвращением посмотрев на приготовленные Христофором бутерброды с сыром, Герман схватил стакан с чаем и, устроившись на кровати, раскрыл тетрадь.
И сразу натолкнулся на описание Женькиного медальона, которое еще утром планировал прочитать. Выходили весьма странные вещи. Основываясь больше на собственных предположениях и умозаключениях, нежели на фактах (которых было известно крайне мало), дед писал, что эта вещь была наделена силой выявлять среди людей носителей генома пришельцев. Таким образом, те, кто уже утратил многие сверхспособности своих предков, могли безошибочно находить своих. Только, вот незадача – медальон нужно было активировать. А как – этого деду так выяснить и не удалось. Он отметил, что, судя по всему, это знание, если и дошло до наших дней, то является достоянием настолько узкого круга лиц, что просочиться за его пределы попросту не могло.
Из этого следовали две поразительные вещи: во-первых, Женька является одним из того самого сверхсекретного узкого круга лиц, обладая не копией, как он утверждал, а подлинным медальоном, а, во-вторых, этот медальон сегодня был активирован. То есть, либо Женька, зная способ, намеренно привел в действие странную силу, поскольку сразу заподозрил в Германе наличие чуждых генов (с этим надо будет разобраться отдельно, отметил Герман), либо активатором явилось некое случайное стечение обстоятельств. Второй вариант казался Герману маловероятным, а вот над первым следовало подумать.
Достав сигареты, он подхватил тетради и пошел на скамейку под окно – курить в тесном помещении было бы последним свинством.
Дальше записи повествовали об истории человечества, в которой активное участие принимали пришельцы (дед упорно именовал их выходцами из более тонкого мира, темными силами, а не инопланетянами) и их потомки. Оказывается, еще в древности они занимались экспериментами по выведению гибридного вида, более приспособленного к жизни среди людей, но являющегося носителем как их генома, так и интересов. А интересы эти были более, чем широкие.
Первым в списке шло золото. Оно им зачем-то было очень нужно. И именно с их подачи обычный, пусть и благородный по химическим свойствам, металл стал на все последующие века мерилом материального благосостояния и власти.
И именно слово «власть» было подчеркнуто жирной линией.
Герман фыркнул и оторвался от чтения. Ну, хорошо, деньги он всегда любил - а кто их не любит? Но золото, власть... Стремился ли он к этому в душе?
- Откуда мне знать, если никогда попробовать не давали? - вынужден был признать он, и перевернул страницу.
Здесь речь шла о более близких к их эпохе временах - о средневековье, и было также жирно подчеркнуло слово "Инквизиция". А дальше красными чернилами приписано "Цель??".
Герман вздрогнул - ему, почему-то, вспомнилось недавнее видение. И лицо того белобрысого парня с насмешливо изогнутой черной бровью. Врага, предателя…. Друга?..
Нет, так и до психушки недалеко.
Из дальнейших записей следовало, что, скорее всего, инквизиция, как крестовые походы и джихады были частью общего грандиозного плана этих тварей. Им нужна была власть, и не просто власть над земными богатствами и людьми, им нужна была власть над душами. Они внедрялись в духовенство и намеренно дискредитировали веру, дабы настроить современников и потомков против религии.
Это был очень долгосрочный план, но они и не торопились никуда - срок жизни этих тварей намного превышал человеческий. Герман все с большим интересом читал новые и новые факты истории, переосмысленные его дедом, и поражался, насколько все укладывалось в общую картину, насколько же понятными становились неясные раньше вещи и как они укладывались в эту теорию.
Дед постоянно упирал на то, что существа эти – нечто гораздо худшее, чем просто злобные инопланетяне из фантастических боевиков. По его мнению, это и есть те самые силы тьмы, ведущие постоянную борьбу с силами света за души людей.
Но, при этом, это были не какие-то духи, они пользовались вполне материальными телами и скрещивались с людьми...
От всего этого у Германа голова пошла кругом, и он понял, что ему срочно нужно обсудить прочитанное с кем-то здравомыслящим.
- Эй, повелитель аппендиксов, ты там спишь? - крикнул он в дом.
- Уже нет, - последовал после небольшой паузы ровный ответ.
Герман только сейчас заметил, что уже настала ночь, и кто-то успел включить над ним фонарь. Было прохладно, а еще явственно различался противный комариный писк.
Заложив тетрадь сухой веточкой, Герман вернулся в домик. Христофор уже включил там свет – довольно тусклую лампочку над дверью – и полулежал на кровати, укрыв ноги своей махровой простыней. Встрепанный, но совершенно проснувшийся. Без обычного строгого костюма и отрешенно-доброжелательного выражения он казался совсем молодым и гораздо более близким и понятным.
Сейчас Герман не думал о том, что совершенно не доверяет этому человеку и так и не смог понять, что прячется его за вежливой улыбкой. Ему срочно нужно было с кем-то поговорить, иначе он рисковал сойти с ума. Герман всегда был одиночкой и с жизненными неурядицами справлялся сам, но то, что произошло сегодня, пошатнуло даже его железобетонные независимость и индивидуализм. Он поймал себя на детском желании найти того, кто утешит, скажет, что все хорошо, а то, что было сегодня, просто примерещилось из-за жары.
-Вы прочитали, Герман? – серьезно спросил Христофор.
-Только первую тетрадь. Но я, блин, с ума сойду, если ты мне все сейчас не объяснишь! – Герман швырнул записи на свою, застеленную зеленым покрывалом, кровать и шлепнулся рядом. Панцирная сетка ржаво заскрипела.
-Герман, я хочу предупредить, что сам знаю совсем немного и вряд ли смогу полностью удовлетворить ваше любопытство.
-Но хоть что-то ты знаешь!! Я хочу понять, что со мной! Почему у меня такие глаза? Что за глюк был у меня в этом садистском музее?!
- Глюк? - брови Христофора поползли вверх, - так вы тогда не просто потеряли сознание, вам что-то привиделось?
- Нууу... не знаю... вроде бы, да, - Герман понял, что сболтнул лишнего. Он совсем не был уверен, что хочет рассказывать о том, что увидел, но теперь отступать было поздно.
-Вы можете рассказать? Возможно, это важно, - серьезно спросил Христофор.
-Да фигня какая-то… - махнул рукой Герман, - наверное, под впечатлением был… Вроде средневековья увидел, и будто я приговариваю каких-то доходяг к смерти. Особенно одного запомнил – нагло так улыбался. У него еще сережка была в ухе – вроде золотого блина размером с большую монету на цепочке.
Второй раз за время их знакомства (первый был во время злополучного разговора об ориентации) Герман увидел, как Христофор не смог справиться с эмоциями. Правда, длилось это всего долю секунды – точно тень пробежала по его тонкому лицу.
Через мгновение Христофор уже взял себя в руки, но Германа этим было не обмануть.
- Так! - подался он вперед, - а теперь выкладывай! Что ты об этом знаешь?!

(Продолжение следует)

@темы: Чукча - писатель

---

Вопросы к читателям

Поелику я занялся литературным творчеством не только в стол и для узкого круга, но и для всех желающих, у меня возникло желанием с моими читателями посоветоваться.
Собственно, самое главное, чтом меня волнует и интересует, это - а что, собственно, читателям интересно? А то ведь я - не показатель. Мне может нравиться одно, а читателям это совсем неинтересно.
Так вот, что вам, мои читатели, интереснее всего:
-действия. Если да, то какие? Приключения, комические ситуации, траблы.
-любовь.
-разговоры. Диалоги или монологи
-саморефлексия героев
И т.д. Опишите, о чем вы больше всего любите читать и чего нужно больше добавить в нашу книгу?
Кстати, от себя скажу, что я в книгах с самого детства на дух не переносил мэрисью. Ни в каком виде. Даже, признаться, Дюма у меня из-за этого не пошел.
Смущают ли вас описания неприятностей - физических и моральных, в которые попадают герои? Или все это лучше пропускать?
Какие персонажи больше интересны? Женские или мужские. И опишите, пожалуйста.
В общем, очень хочется знать, что интересно нашим с  Мидо Баном читателям.
Заранее спасибо.

@темы: Читал пейджер, много думал..., Ачеващще?, Чукча - писатель

---

"Мир, который уже спасен" 11

Итак, мы с  Мидо Баном изваяли новую часть. Как выяснилось, я напутал с нумерацией, два раза у меня была 7 часть, поэтому предыдущая была не 9, а 10. Но, думаю, это не суть важно.
И, как всегда, ждем отзывов и комментариев.
Прочитать предыдущую часть

-Откуда... у тебя... это? – наконец, выговорил Герман.
-Что? - моргнул Женька — он явно задумался о чем-то невеселом, - а, медальон? Это, можно сказать, семейная реликвия.
- Реликвия? - прищурился Герман, - а ты вообще знаешь, что это такое??
- Приблизительно, - признался Женька, и с интересом поднял глаза, - а ты знаешь?
Он отпустил остывшую уже футболку, и теперь та приятно холодила обожженную кожу. Герман неопределенно мотнул головой.
-Можно? - он потянулся к медальону.
-Да, конечно, - кивнул Женька, стаскивая с шеи довольно массивную цепь и протягивая ему медальон.
Тот выглядел старинным — рисунок немного стерся, но был вполне различим. Никаких надписей на нем не имелось — обратная поверхность была неровной, точно изъеденной временем. А само изображение точь-в-точь совпадало с тем, что Герман видел в дедовой тетради. Эх, жалко, он не успел прочитать описание! Но ничего, как только вернется домой, сразу выяснит, что это за семейная реликвия такая...
-От предков досталось? - уточнил Герман.
-Ага, - как-то сразу помрачнел Женька, - это единственное, что уцелело в пожаре...
-В пожаре? - поднял брови Христофор.
-Угу... Когда я маленький был, у нас случился пожар... родители погибли... - едва слышно проговорил юный журналист, - и все вещи сгорели... А этот медальон мама отдала мне незадолго до этого и велела хранить. Будто знала... Сказала, это реликвия нашего рода...
-Простите, Женя, я...
-Да ничего, - парнишка уже улыбался, - все ведь уже нормально, это было тринадцать лет назад. А медальон я сохранил.
-Реликвия рода... Слушай, а ты что, правда, тот самый Оболенский? - вдруг сообразил Герман.
-Что? - Женька изумленно на него воззрился.
- Ну... блин... как тебя там... Бестужев?
- Герман, у меня фамилия Голицын, - совершенно обескуражено пролепетал Женька.
- О, точно! Я это и имел ввиду, - Герману хотелось самому себе надавать по морде. Ну когда он научится запоминать имена??
- Так что, тот самый?
-Какой — тот самый? - не понял Женька.
-Ну, который князь.
-А, ну да, я тоже князь, - легко кивнул тот, - только документы, подтверждающие титул, сгорели в том пожаре.
-Э... гм... это к тебе теперь надо обращаться «ваше сиятельство»? - фыркнул Герман.
-Вообще-то, «ваша светлость», но, думаю, не стоит, - засмеялся Женька, надевая остывший медальон на шею и пряча его под футболку.
-Весьма польщен знакомством с представителем столь древнего и славного рода, - слегка склонил голову Христофор, чем немало смутил Женьку, слегка оттопыренные уши которого моментально покраснели.
Герман вылил себе остатки чая и в упор посмотрел на паренька.
-Так, что это за блямба, выкладывай?
-Я, правда, не знаю, - замялся тот, - мне ничего не рассказывали. Знаю только, что это старинное изображение и, скорее всего, копия гораздо более древней вещи. Но это только мои предположения...
Женька опустил глаза, и у Германа осталось ощущение, что тот знает гораздо больше, чем говорит. Он уже набрал воздуха, чтобы потребовать выкладывать все, когда его перебил Христофор:
-Друзья, предлагаю продолжить беседу по пути — у нас, как я понял, впереди обширная экскурсионная программа.
- Да, конечно! - Женька подскочил на подушках, он явно был рад перемене темы. Но по цепкому взгляду Германа было понятно, что он-то так просто о медальоне не забудет.
После прохладного уюта беседки южное солнце показалось особенно раскаленным, но Женька упрямо зашагал по дороге, которая, извиваясь, поднималась вверх по склону.
-Сейчас покажу тут еще одно место, - пояснил он, - правда, оно... не очень веселое.
-Это какое еще? - сощурился Герман
-А мы уже пришли, смотрите, - Женька кивнул на явно очень старинное здание с толстыми стенами и небольшими окошками, - нам сюда.
И он первый подошел к небольшой двери, за которой виднелась полустертая лестница, ведущая в темноту.
-Это чего за погреб? - Герман заглянул внутрь.
-Вообще-то, тут начинается небольшой подземный ход, ведущий в древнюю катакомбную церковь. Но сейчас тут сделали музей пыток, - пояснил Женька.
- Ничего себе! - Герман невольно отпрянул, столкнувшись с шедшим позади него Христофором, - весело тут у вас...
- Но там все... как по-настоящему, - рассказывал Женька, а потом вдруг смущенно признался, - вообще-то, я один туда не решаюсь никак. Но если вместе, то ничего, правда?
-А чего не решался-то? - удивился Герман.
-Ну... мне не по себе от такого делается, - признался юный князь, - я один раз был, только не здесь. Так вышло, что попал туда в одиночку - больше посетителей не было. И, когда я туда зашел, за мной закрыли ворота... Лязгнул замок - и я остался там, внутри.
-И что?
- Да ничего, - сник тот, - походил, посмотрел, пофотографировал, потом выпустили... Но, знаешь, - он вдруг поднял голову и заглянул Герману в глаза, - это просто словами не рассказать. Такое чувство...
- Я понимаю, Женя, - вдруг кивнул Христофор.
-Ну вот! - горячо подытожил Женька, обрадовавшись, что кто-то разделяет его чувства.
А Герман смерил обоих долгим взглядом. Ох, непрост этот доктор с вежливой улыбкой и безупречными манерами, очень непрост. Интересно будет понаблюдать за ним...
-Ну, чего встали? Идем?
- Ага! - Женька с энтузиазмом поскакал вниз по вырубленным в скале ступеням, рискуя опять подвернуть ногу. Герман направился за ним, а вот Христофор чуть помедлил, но все-таки, вздохнув, последовал за остальными.
Внизу лестницы оказался деревянный стол, за которым сидел молодой парень, продававший билеты. Женька расплатился за всех, и они с опаской вошли в темное помещение, подсвеченное тусклыми лампами, напоминавшими мерцающие факелы.
-Да уж, зашибись они место нашли для такого музея, - прокомментировал Герман, озираясь по сторонам, - что, обязательно это было делать в старинной церкви?
-Ага, мне тоже это не нравится, - вздохнул Женька, - но зато тут такая древность. Будто в историческую книгу попадаешь!
-Детский сад, штаны на лямках, - прокомментировал себе под нос Герман.
- Ну, разве тебе не интересно? - горячо обернулся Женька, - здесь ведь все настоящее, представляешь?
- То есть, ты что, хочешь сказать, вот на этих железяках реально пытали людей?! - Германа передернуло. Он коснулся ладонью длинных шипов, усеивавших массивное деревянное кресло, и тут же отдернул руку.
-Нет, конечно, - закашлялся Женька, - просто, ну...
-Ясно все с тобой. Обчитался приключенческих книжек, - вынес вердикт Герман, не без любопытства оглядываясь по сторонам.
Орудия, представленные здесь, по уверениям экскурсовода, читавшего лекцию группке туристов в другом конце помещения, являлись точными копиями средневековых и были полностью в рабочем состоянии. Гид так живописал действия каждого из агрегатов, что храбрившийся было Женька сначала побледнел, а потом позеленел.
Герман хотел прокомментировать сей факт, когда его неожиданно накрыло. Действительность вдруг будто сместилась, в ушах противно зазвенело, а сознание начало проваливаться в бездну. Потом перед глазами появились картины. Совершенно другой город, другие люди, иные одежды и язык...
А он сам - он?? - стоит на каком-то возвышении и оглашает указ. Что же это за язык... кажется, все слова знакомы, а уловить суть не получается....
Рядом с ним, на деревянном, заляпанном чем-то темным, помосте - ряд оборванных, истерзанных людей.
Они виновны...
Они посмели...
Они будут...
Он должен покарать отступников. Он должен...
- Герман!!
В глаза ударил яркий солнечный свет. Молодой человек с трудом открыл глаза, голова раскалывалась.
- Герман! Слава Богу, очнулся!
- Что... шайссе... что случилось-то? - он с трудом сел, голова все еще кружилась.
- Вы потеряли сознание там, в пещере. Должно быть, от недостатка кислорода, - обеспокоенно проговорил Христофор.
- Блин...
- Герман, прости! Не надо было вас туда вести... - Женька только что не плакал.
-Да фигня, - тот поднялся на ноги. Голова слегка кружилась, но в целом он чувствовал себя нормально, боль уходила, - я ж не кисейная барышня, чтобы при виде подобного падать в обморок.
-Но все равно! Христофор тоже ходил совсем расстроенный! - настаивал Женька.
Они стояли возле скамейки в небольшом сквере под сенью гигантских кедров.
-Уверяю вас, Евгений, меня трудно шокировать подобными вещами, - чуть улыбнулся врач, - я работал на Юге и насмотрелся всякого.
-На каком еще юге?
-Официально это называется «горячие точки», - неохотно пояснил врач.
- Но я же видел! - настаивал Женька.
- Ой, на себя бы посмотрел, поручик Голицын, - фыркнул Герман, яростно растирая уши, - зеленый, как плесень, там ходил!
Странное видение... Подробности уже стерлись из памяти, и все-таки, избавится от непонятного ощущения его реальности не получалось.
- Надо больше есть и меньше пить, - чуть слышно пробурчал Герман себе под нос и полез в карман за сигаретами.
-Ребята, вы простите меня, - снова понуро начал Женька, - я, честно говоря, сам там никогда не был, и решил с вами сходить. Не думал, что там все... так.
-Да забей, - отмахнулся Герман и бодро поинтересовался, - что у нас по программе следующее?
-Ой, самое интересное! Древнее городище! - оживился Женька, - там столько всего!! Идемте! Тут надо подъехать на маршрутке.
Пыльный микроавтобус, выполняющий роль маршрутного такси, подошел на удивление быстро, и в нем даже были свободные места. Герман уселся рядом с какой-то теткой и принялся задумчиво смотреть в окно, за которым проплывали сначала безликие многоэтажки нового микрорайона, а потом разномастные частные дома, утопающие в темной летней зелени.
Странное видение никак не шло у него из головы. Оно было настолько живым и реальными, что никак не получалось списать эти картины на галлюцинации, вызванные жарой. А еще запомнился один из осужденных — совсем еще молодой человек, пожалуй, немного моложе самого Германа. Он выделялся среди остальных аристократическими чертами красивого лица и, особенно, дерзкой насмешливой улыбкой, игравшей на разбитых губах. Он был страшно истерзан — очевидно, успел познакомиться с большей частью приспособлений, выставленных в страшном музее — светлые волосы потемнели и слиплись от крови. Но каким-то чудом у него сохранилась довольно крупная сережка - Герман хорошо помнил, как в ней красной искрой отражался луч заходящего солнца.
И странно, там, в этом полусне-полувидении он точно знал, что это враг, злейший враг. И даже не просто враг, это предатель его... их интересов. Изменник, перешедший на строну... на чью сторону?.. Что жизненно важно сломить его, растоптать, стереть эту наглую улыбку с его губ... уничтожить! Именно поэтому — это тоже было откуда-то известно, - он с таким наслаждением приговорил его к страшной казни — колесованию...
Герман сам вздрогнул от тех чувств, которые неожиданно поднялись в его душе, и также быстро улеглись. Потом опять припомнил лицо того парня. Почему враг? С чего? Он его и не видел никогда...
- Герман, пора выходить! - окликнул его Женька.
-А? - тот вздрогнул, возвращаясь к действительности, - ага!
Усилием воли он приказал себе забыть о видении - еще не хватало тут с ума сойти.
Оказалось, что маршрутка поднялась на довольно высокое плато, с которого обозревалась большая часть города. Частично оно было занято частными домами, частично каким-то недостроенным небоскребом (ну, и место выбрали для высотки - не удивительно, что строительство забросили!), но большая часть оказалась пустырем - холмистое, покрытое выгоревшей на солнце травой, пространство. В воздухе плавал запах чабреца и каких-то сладко-горьких цветов.
- За мной, тут недалеко! - Женька начал карабкаться на высокий холм, и Герман отметил, что он уже заметно прихрамывает. Христофор, судя по всему, тоже увидел это и только сокрушенно покачал головой.
А Женька, между тем, забрался на вершину и окликнул кого-то:
- Руслан! Ты здесь?
Подъем сменился спуском, а за ним оказались самые настоящие раскопки. Из земли виднелись фундаменты домов, кладки стен и какие-то отверстия в земле - "зерновые ямы", вспомнил Герман археологический термин. Чуть поодаль возвышалось странное сооружение, напоминающее средневековую башню.
А в одном из раскопов работала группа археологов.
- Здорово, они здесь! - обрадовался Женька и, помахав кому-то рукой, заспешил вниз. Навстречу ему вышел черноволосый парень лет тридцати с небольшим, одетый в черные джинсы и некогда белую футболку. Чертами лица он слегка напоминал Германа - те же подчеркнутые скулы, пронзительные глаза и черные взъерошенные волосы, вот только был он значительно выше ростом. Да и, в отличие от все еще белокожего Германа, загорел почти дочерна.
С Женькой он приветливо поздоровался, а вот на остальных бросил мрачноватый взгляд. Герман тут же насупился в ответ.
Внешность парня навевала мысли о североамериканских прериях и книгах Фенимора Купера — высокий, статный, широкоплечий, с перекатывающимися под бронзовой кожей мускулами. Длинные взлохмаченные волосы были перетянуты белой повязкой с орнаментом на концах, запястья перехватывали кожаные напульсники, а шею украшало несколько непонятных амулетов на кожаных шнурках.
- Знакомьтесь, это Руслан! - с энтузиазмом начал Женя, - прекрасный археолог и мой друг. Он столько всего интересного рассказать может! Руслан, а это мои новые знакомые Герман и Христофор. Это они тогда спасли меня с ногой, помнишь, я рассказывал?
- Очень приятно, - буркнул парень - у него оказался густой хорошо поставленный баритон. А вот вид, по-прежнему, был не особенно приветливый.
Воткнув лопату в землю, он отряхнул руки и хмуро протянул мозолистую ладонь сперва Герману, потом Христофору.
-Здесь в древности был город, - начал вдохновенно рассказывать Женька, видя, что его приятель не спешить знакомить новых друзей с предметом своей работы, - когда он был построен, никто не знает. Говорят, что чуть ли не до Всемирного Потопа! А потом тут жило еще много народов...
-Аааа, ну да, знаю, читал. Анунахи всякие, - фыркнул Герман. После всех перипетий с дедовыми тетрадями любые упоминания о древних народах и артефактах вызывали у него стойкое раздражение и неясную тревогу.
Повисла общая пауза, только слышен было стрекот кузнечиков в высокой траве.
- Вы имеете ввиду аннунаков? - наконец, уточнил Христофор.
- Ну да, этих, - кивнул Герман, - у меня дед, похоже, свихнулся на их почве.
Асфальтово-серые глаза Руслана впились в Германа, да и Женька как-то неожиданно посерьезнел и, казалось, даже насторожился.
-Ваш дед увлекается древней историей? - осторожно спросил «индеец», глядя на Германа сверху вниз.
-Увлекался. Он умер уже, - кивнул тот, не понимая общей смены настроения, - а вот родители были археологами. Кстати, ты должен был слышать о моем отце, он был, в своем роде, знаменитостью — профессор Андрей Оттович Кайзер.
- Что?! - наконец-то на лице Руслана отразилось что-то, кроме угрюмой настороженности, - вы что, сын Андрея Оттовича Кайзера?!
- Ага! - Герман невольно приосанился, но тут же скривился, - только вот папаня двадцать лет назад изволил пропасть без вести, а дед свихнулся на этих ваших анунахах. Ты-то чего тут раскапываешь?
Руслан посмотрел на Германа с гремучей смесью недоверия, удивление и неприязни.
-Культурный слой, две с половиной тысячи лет до нашей эры, - процедил он.
-И как? Нашел чего? - Герман, уязвленный взглядом серых глаз, скептически осмотрел квадратную яму с мелкими камешками и глиняными осколками на дне. Внезапно в памяти всплыла подпись к изображению его собственного кольца: «Печать Царя-дракона, около 2600 года до Р.Х. Передавалась из поколения в поколение его наследниками, пока не была утеряна. Местонахождение неизвестно».
- Да уж нашел!
Между этими двоими необъяснимо, но явственно начало нарастать напряжение, и Женька с Христофором это почувствовали.
- Эээ... Руслан, а помнишь, ты мне в прошлый раз такие интересные черепки показывал? - попробовал вмешаться Женя, - они тут еще? Расскажешь ребятам?
Герман фыркнул. Этот Женькин друг с его поистине индейским спокойным достоинством его невыразимо раздражал. А еще нервировало то, что он был выше его, Германа, на добрых полторы головы.
-Даааа... - протянул он, - черепки — это круто!
-И это говорит сын профессора Кайзера, - сузил глаза Руслан, - или, может, ты вообще наврал про это?
Похоже, что отношения Германа к новому знакомому было вполне взаимным.
- Я? Наврал?!
- А почему бы и нет?! - Руслан, точно нарочно, подчеркнуто смотрел на Германа сверху вниз, и этим бесил его больше, чем любыми словами.
- Рожей не вышел - врать тебе! - прошипел Герман, - для такого и правда сойдет!
- Ребята, не надо, пожалуйста! - Женька попытался втиснуться между ними, Христофор тоже обеспокоено пододвинулся.
-А ты не вмешивайся!! - слаженный дуэт гаркнул на журналиста с двух сторон, заставив отскочить в сторону. Тот только пискнул:
-Ребята, вы чего?!
Если бы Герману сейчас было до размышлений, он бы точно не смог ответить на этот вопрос, как, судя по всему, и Руслан. Просто, оба сейчас испытывали безотчетное желание проораться друг на друга, и это делало их еще более схожими между собой, точно они были братьями.
- Пожалуйста, не надо ссориться, - поддержал его Христофор, - Герман, ну что вы, в самом деле...
- А что сразу я?! - возмутился тот, - пусть этот Чингачгук хренов извинится!
-Я? - вытаращился тот, - назови хоть одну причину, по которой я должен извиняться? Сам извиняйся, а я еще подумаю, простить тебя или нет!
-А не пошел бы ты в пень, троглодит пещерный?!
-Сам иди, гаденыш мелкий, тебя сюда не звали!!
- Что ты сказал?! - Герман снял очки, сунув их в нагрудный карман рубашки, и надвинулся на того, каким-то неведомым науке образом умудрившись посмотреть сверху вниз, - я тебя сейчас в эту яму закопаю, понял? Прямо в культурный слой! Будешь окультуриваться, хамло!
Сразу две пары рук вцепились в рубашку Германа. Он резко обернулся и хотел было рявкнуть «отвалите», когда наткнулся на совершенно обескураженное лицо Женьки. Его и без того большие глаза сейчас занимали пол-лица, а губы дрожали. Это было так странно, что он забыл, что собирался делать.
-Ты чего?
-Герман... что у тебя с глазами?.. - пролепетал Женька.
- С глазами? - Герман моргнул, пытаясь понять, в чем дело, - нормально у меня все с глазами. Ты о чем, вообще? Отвали!
- Герман... у тебя зрачки вертикальные... - прошептал Женька.

(Продолжение следует)

@темы: Чукча - писатель

---

Руки, ноги и хвосты

Я занимаюсь переводом манги "Get backers dakkanya" на русский язык с английского и нередко прибегаю к помощи гугловского переводчика. Он сейчас стал очень неплохой и нравится мне больше ПРОМТа. Но сегодня гуглопереводчик меня сразил наповал.

@темы: От улыбки, Маразм крепчал, Стоп-кадр

---

"Мир, который уже спасен" 9

Итак, по просьбам трудящихся, мы с  Мидо Баном написали кусочек побольше (но и писали его дольше, конечно). Просим любить и жаловать (а еще комментировать) )))
Предыдущая часть

Глава 8
Когда Герман добрался до своего нового места жительства на улице Равелинной, ему в этой жизни хотелось только одного – спать. Если бы можно было, он бы устроился прямо на обочине дороги не травке – глаза закрывались сами собой, а сознание полностью отказывалось понимать хоть что-то.
Однако оказалось, что лимит знакомств на сегодня не исчерпан. Когда он все-таки доковылял до сиреневой калитки, на хриплый лай Барбоса вышла не тетя Шура, а какой-то незнакомый пацан. Одного роста с Германом и дочерна загорелый.
-Ты кто такой? – пацан загородил Герману проход, засовывая большие пальцы за петли пояса, поддерживающего обрезанные под коленями джинсы, в которые была заправленная такая же, как и у тети Шуры, тельняшка.
-Живу я тут, а вот тебя не знаю, - буркнул тот, с трудом фокусируя взгляд на неожиданной помехе на пути к спасительной кровати. Помеха имела встрепанные темно-русые волосы, расцарапанный нос и дерзкие карие глаза.
-Это я тут живу! Говори, чего тебе надо? Воровать у нас нечего!
-Блин, слушай, мелкий, пойди в машинки поиграй, я спать хочу, - простонал Герман, - и дай пройти…
-Катерина? – раздался откуда-то из-за кустов трубный голос тети Шуры, - пропусти его, это наш новый жилец!
-Ка… Катерина? – Герману показалось, что он все-таки заснул и во сне попал в Зазеркалье, где встречает то девицу с длинной косой, которая почему-то оказывается парнем, то пацана-задиру, которого по неведомым причинам зовут Катерина.
- А что, имени такого раньше не слышал? - буркнул... точнее, буркнула та. Она вдруг смутилась, и от этого, кажется, стала еще задиристее, - и нечего тут нос задирать, ясно? Я тетишурина внучка, а ты тут посторонний!
Теперь Герман, наконец-то, разглядел, что плечи у «пацана» были слишком узкими, кисти рук – тонкими, да и черты лица, если не обращать внимания на облупившийся нос и расцарапанные щеки, довольно изящными.
- Хорошим манерам, видать, у Барбоса училась, - фыркнул Герман, плечом отодвигая неуемную девчонку с дороги, - хотя, он-то повоспитаннее будет.
-На себя посмотри! - огрызнулась та и, фыркнув, зашагала по направлению к дому.
Герман покрутил пальцем у виска.
Он заснул, едва его голова коснулся уже заправленной в полосатую наволочку подушки...

Когда Герман открыл глаза, было уже темно и, судя по всему, очень поздно. Христофор спал на соседней кровати, укрывшись махровой пляжной простыней – его силуэт угадывался в луче, падавшем из окошка от горящего во дворе фонаря.
Спать уже совершенно не хотелось, но зато желудок извивался в конвульсиях от голода. Подсвечивая себе фонариком из мобильника, Герман исследовал стол и, к огромной радости, нашел там банку еще совсем горячей кипяченой воды с торчащим из нее кипятильником. Быстро соорудив себе зеленый чай и достав из сумки оставшуюся от недавнего банкета провизию: несколько бананов, круассан с повидлом и апельсин (бутерброды с колбасой, опасаясь, что те испортятся без холодильника, Герман прикончил еще утром), он принялся за еду.
Утолив голод и подобрев, молодой человек сладко потянулся и, прихватив найденное под подушкой полотенце и мыльные принадлежности, отправился искать душ.
Это оказалось просто райским наслаждением: вода для мытья поступала не от водопровода, а из здоровенной бочки, в которой нагревалась солнцем за день до самой наиприятнейшей температуры – не теплая и не холодная. Герману казалось, что с каждой каплей в него вливаются силы и надежды. Определенно ему нравился этот город. И даже существование в нем таинственных «их» в компании с неприятной блондинкой, так жаждущих получить дедовы тетради, не омрачало этого впечатления.
Возле времянки, их с Христофором отпускного жилья, горел довольно яркий фонарь, освещая примостившуюся под окно скамейку. Вокруг лампы вилась целая туча ночных бабочек и мелкой мошкары. Было тихо – шум города, не затихающий даже ночью, сюда не долетал. Только время от времени взлаивала где-нибудь собака, да порой доносились из близкого порта протяжные и печальные гудки.
Надо было как-то скоротать ночь, поэтому Герман взял из сумки наугад одну из тетрадей, сел на скамейку под фонарем и раскрыл ее.
Это оказалась все та же первая тетрадь, которую он начинал читать еще вчера. Перевернув несколько страниц, Герман нашел место, на котором остановился. Тут дед продолжал разбираться в исторических путях проникновения в земную жизнь потомков пришельцев. Выходили любопытные вещи.
Придя в Вавилон, те нарушили естественный ход истории и эволюции, принеся людям технологии, к которым те еще исторически не были готовы. Кроме того, дабы впоследствии обезопаситься от возможности быть опознанными, аннунаки начали постепенно лишать людей способности видеть их истинную суть. Те технические приспособления, которые они давали людям, подменяли собой выдающиеся способности души и разума, присущие людям тех далеких времен. Это был план с дальним замахом, поскольку отмирание у людей способностей к левитации, чтению мыслей и прочему шла веками. Но и пришельцам торопиться было некуда, ведь они планировали стать полноправными хозяевами и над Землей, и над людскими душами, а продолжительность их жизни в десятки раз превышала человеческую. Их план был рассчитан на тысячелетия.
На одном из листов тетради была нарисована странная конструкция, опоясанная винтовой лестницей. Под ней значилась подпись «Вавилонская башня», а далее в кавычках: «Эгасил, башня, построенная ими.

После того как небо отделилось от земли,
После того как земля отделилась от неба
После того как человеку было дано имя,
После того как (бог неба) Ан поднял небеса,
После того как (бог воздуха) Энлиль опустил землю…
На земле жили одни боги. Правил ими бог Энлиль. Но однажды
На горе земли и небес
Ан зачал (богов) аннунаков*.

Аннунаки были младшими богами и должны были беспрекословно служить пятидесяти старшим богам».
После этого стояли жирно наведенные вопросительный и восклицательный знаки. И еще одна приписка: «Дважды пытались добраться до Египта».
Из дальнейших записей следовало, что аннунаки и их потомки очень бережно охраняли свой генофонд, поэтому долгое время не допускали смешанных браков. Отсюда пошла традиция, неукоснительно соблюдаемая в большинстве стран, – передача власти строго по наследованию крови. «Впрочем, - следовало пояснение, - у некоторых народов это стало лишь традицией, а правящие династии не имели с пришельцами ничего общего».
-Ну и что? – не выдержал Герман, - по-моему, обычная подтасовка информации. Так любой древний миф можно объяснить вмешательством пришельцев и мировым заговором. Фактов-то нет!
Он перевернул очередную страницу. Тут было то, что он уже видел, открыв как-то тетрадь наугад – изображение его перстня и какого-то медальона с правозакрученной свастикой, состоящей из крылатых змей. Там было написано, что эти вещи очень древние и, по легендам, передавались потомками пришельцев из поколения в поколение, и что обе они считаются утерянными – по крайней мере, официальной науке их местонахождение неизвестно.
-И как это доказывает то, что они хотят захватить Землю? – фыркнул Герман и ядовито добавил, - «Ктулху зохаваит ффсех».
- Однако любопытно... – Герман поднес к свету свою руку с перстнем и долго пристально его рассматривал. Тот, и правда, выглядел древним, местами рисунок стерся и был уже не особенно четким. Но этого можно добиться и искусственно...
- Неужели, подлинник? Да нет, не может быть, - покачал головой Герман, - тогда бы эти "они" за перстнем скорее охотились. Такая штука должна стоить подороже любых дедовых писулек.
Да, все это было похоже на статью из журнала «НЛО», если бы не одно но. За эту «статью» некто готов выложить кругленькую сумму. И это никак не укладывалось у Германа в голове: что такого важного в информации, которую, наверняка, можно легко найти в интернете? Хотя… ведь он прочитал пока совсем немного, может быть, дальше будет нечто сенсационное?
Герман уже занес руку, чтобы перевернуть страницу и прочитать пояснения к рисункам кольца и медальона, но внезапно понял, что уже светает. Стало прохладно, даже зябко, а в густой листве одна за другой подавали голос птицы. Где-то прокричал петух.
-Ну что ж, продолжение в следующей серии, - объявил Герман сам себе, закрыл тетрадь и вернулся в домик.
Христофор еще спал, отвернувшись к стене с наклеенной на нее картой полушарий, и молодой человек решил последовать его примеру - с наслаждением забрался под одеяло...
Проснулся Герман от того, что кто-то громко гаркнул ему прямо в ухо:
- Подъем!!
На какой-то страшное мгновение ему показалось, что он опять вернулся в прошлое, в детский дом - от одной мысли об этом тело сковало ужасом. Но в следующий момент действительность вернулась на свои места, и молодой человек гневно бросил подушку в сторону непрошеного голоса:
- Какого хрена?!
- Вставать пора! Бабушка зовет чай пить! - подушка опустилась прямо ему на макушку.
В ответ Герман выдал малопонятную матерную конструкцию, в которой были смешаны в равных пропорциях русские и немецкие слова, и накрылся многострадальной подушкой. И... в ту же секунду каким-то неведомым образом оказался на полу.
- КАКОГО ХРЕНА?!
- Вставай, юнга! - насмешливо проговорил над ним голос, - а то гальюны чистить пошлют!
- Какой я тебе... юнга?.. - Герман все-таки разлепил глаза и с изумлением уставился на склонившуюся над ним девчонку. Судя по виду, та была младше его лет на десять.
- Уйди, лохнесское чудовище! - пробормотал Герман.
- На себя посмотри! - подбоченилась та, - дикобраз!
- Кикимора!
- Морской змей!
- Почему это - змей? - почему-то вздрогнул Герман.
- А потому что змеюка и есть! А если через пять минут не придешь, останешься без завтрака! - и, показав язык, Катерина выскочила за дверь.
Вслед ей полетела подушка, но... едва не угодила в вошедшего в домик Христофора. Тот ловко поймал снаряд и аккуратно вернул на место. Врач был мокрый, взъерошенный и благоухал хорошим мылом.
Воспоминание о том, как вчера обидел его, накрыло Германа с головой. Он почувствовал, что изнутри накатывает какая-то мутная волна вины и беспомощного непонимания, что же теперь делать. И растерянности - никогда раньше Герман не испытывал подобного.
Он в замешательстве укрылся за подушкой и оттуда мрачно пробурчал:
- Там сказали завтракать...
И снова у него возникло странное и неприятное чувство, что эти карие с сиреневыми искорками глаза просвечивают его точно рентгеном.
-Я знаю. С добрым утром, - дружелюбно улыбнулся Христофор.
-Угу... - пробормотал тот, пытаясь найти в сумке что-то вместо рубашки, которую планировал сейчас выстирать.

Завтрак был накрыт на дощатом столе, заслоненном от солнца листьями кряжистой виноградной лозы. Она была вся увешана пока еще зелеными, будто присыпанными пыльцой, гроздьями.
Герман с Катериной обменялись хмурыми взглядами, а девчонка еще и показала ему язык.
- Катерина! - тут же сурово окликнула ее тетя Шура, - веди себя прилично!
Каким образом она заметила поведение внучки, оставалось загадкой - пожилая женщина стояла спиной к столу. Но Катерина сразу присмирела и начала наливать всем чай.
- Благодарю, Александра Кузьминична, спасибо, Катенька, - кивнул Христофор, садясь за стол, - признаюсь, весь год скучал по вашему варенью.
-Варенье дочь привозит, - пояснила та Герману, - я такой ерундой не занимаюсь.
-Тетя Шура работает инструктором в местном яхт-клубе, - пояснил Христофор, и Герман с завистью посмотрел на хозяйку дома — он с детства мечтал хоть раз пройтись под парусом. Но попросить прокатить его не решился.
Зато, поерзав неловко, спросил о другом:
-А эта еда… она за отдельную плату?..
И тут же получил увесистый подзатыльник от тети Шуры.
-Запомни, юноша, если я кого-то угощаю, то, скорее сама пойду на корм акулам, чем возьму за это деньги, - прогудела она.
-У…угу… - пробормотал пристыженный Герман.
-Кто последний, тот и моет посуду! - заявила Катерина, одним глотком допивая свой чай и вскакивая из-за стола, - морской закон!
- Эй, нечестно!! - возмутился Герман, который только начал входить во вкус бутербродов и заканчивать с завтраком явно не собирался.
- Я помою посуду, не беспокойтесь, - отрешенно улыбнулся Христофор.
- С чего это? - подозрительно прищурился Герман, у которого ничто не вызывало такого недоверия, как чье-то добровольное желание поработать.
- Вам ведь нужно в редакцию, разве нет? - напомнил Христофор.
- А ты откуда знаешь? - поразился Герман.
-Евгений звонил, пока вы спали, - пояснил тот, - по понятным причинам он не смог дозвониться до вас, поэтому связался со мной. Он сказал, что приглашение на экскурсию остается в силе. И, если вы не будете против, он пригласил и меня.
-Да чего там… - пожал плечами Герман, - только газеты развезу...
-Разумеется. Правда, я тревожусь за Женину ногу, но он уверяет, что все в порядке.
Христофор собрал грязную посуду и унес в дом, чтобы там помыть, как и обещал.
Герман озадаченно посмотрел ему вслед. Неужели, правда не обижается? Или просто делает вид? Что там вообще, за его вежливой улыбкой?
Герман тряхнул головой и поднялся на ноги. Как бы то ни было, сейчас нужно ехать в редакцию и поскорее разделаться с работой, а все остальное - потом.

Глава 9
-Вот, видите эту стену? Этот равелин был построен самым первым, когда только началась осада, - Женька раздвинул ветки вездесущей бузины, за которыми действительно обнаружилась старинная кладка с многочисленными отверстиями, подозрительно напоминающими следы от пуль.
- Хорошее место, - оценил Христофор, оглядываясь, - такой обзор местности...
Герман же просто благодушно оглядывал пейзаж, так непохожий на тот, где он вырос.
Здесь действительно была выгодная позиция для артиллерийского укрепления - равелин находился на холме, с которого просматривался почти весь залив – такой синий и праздничный, что начинало щемить сердце. Было тихо, только зудели кузнечики в высокой сухой траве, и, казалось, горячий воздух чуть-чуть звенит. Тут было очень спокойно и не хотелось никуда уходить. Внизу жил своей жизнью белокаменный южный город, а здесь, на холме, жизнь будто замерла, уступив место вечности.
- Женя, как ваша нога? - спросил Христофор, давно подметивший, что Женька старается преимущественно опираться на другую, здоровую, - может быть, продолжим в следующий раз?
- Все в полном порядке! - отмахнулся тот, - пойдемте, сейчас самое интересное будет!
Он упрямо полез выше по холму.
Христофор последовал за ним – сегодня он сменил ставший уже привычным строгий костюм на обычные джинсы и легкую, распахнутую на груди рубашку – Герман замыкал процессию.
Они еще долго ходили по улочкам, от которых веяло настоящим средневековьем – мощеные булыжниками тротуары, невысокие дома, построенные из известняка, белизну которого оттеняли темно-зеленые кипарисы и даже веерные пальмы с лохматыми стволами. Золоченые купола церквей мирно соседствовали тут с полумесяцами мечетей, а готические башенки – с вычурным барокко особняков и аскетизмом вросших в землю мазанок.
Порой город напоминал античный полис, а порой навевал мысли о сказках «Тысяча и одной ночи».
- О, а не перекусить ли? - оживился Герман, заметив вывеску "Караван-сарай".
За увитым плющом заборчиком виднелись уютные крытые беседки, между которыми сновали ярко одетые официанты, а ветер доносил умопомрачительно вкусные запахи.
Кафе было сделано в восточном стиле — войдя в деревянные ворота, спутники очутились на уютном, мощенном плитками дворе. Чуть поодаль располагался то ли родник, то ли фонтан — веселые струйки воды стекали из старинных амфор в небольшой бассейн с медленными красными рыбами.
Кухни, как таковой, не было — еда готовилась тут же, на открытом огне. Коренастый пожилой мужчина в расшитой жилетке перемешивал что-то в огромном казане, а другой, молодой и черноусый, переворачивал на мангале шашлыки.
Герман с одобрением оглядел обстановку и решительно направился к свободной беседке - после полуденной жары ее прохладный полумрак манил, точно магнит. Остальные не стали протестовать и направились следом.
Беседки располагались левее мощеной площадки и были живописно раскиданы по дикому саду. Они опирались на сваи — в каждую вело несколько ступеней, а на покрытом ковром дощатом полу громоздились бархатные подушки и стоял низкий шестиугольный столик с покрытой узорами столешницей.
-Герман, сюда нельзя в обуви! - воскликнул Женька, заметив, что тот пытается устроится на ковре прямо в туфлях. Сам юный журналист снял свои спортивные сандалии и аккуратно поставил рядом с лесенкой.
- Это с какой стати? - возмутился тот из принципа.
- Так положено! Герман, иначе неприлично! Христофор, ну скажите ему!
- Женя говорит правильно, здесь нужно снять обувь, - улыбнулся тот, аккуратно снимая свои черные кроссовки и ставя рядом с женькиными сандалиями.
Денег хватило только на чай и фисташковую пахлаву. Но и то, и другое оказалось выше всяких похвал — чай благоухал горными травами, а пахлава буквально таяла во рту.
-Здесь прям, как в кино! - оценил Герман, не найдя лучшего сравнения для окружающей его восточной экзотики.
-Ага, тут ничего не менялось вот уже двести лет, - кивнул Женька, - так что мы, можно сказать, сейчас отправились в прошлое.
Он был одет в джинсовые шорты и просторную футболку, на которой красовалась фантастическая картина — лицо индейца и две волчьи морды на фоне полной луны.
-Евгений, как ваша нога? - снова спросил Христофор, глянув на все еще перетянутую эластичным бинтом (сейчас изрядно запылившимся) лодыжку бывшего пациента, - не болит?
-Не-а! - мотнул головой тот — коса хлопнула его по спине, - вы так здорово вправили, что уже через час ничего не болело!
-Но, если почувствуете дискомфорт, обязательно скажите.
-Ага. Если никто не устал, мы сейчас пойдем еще в несколько мест. Тут кое-что посмотрим, а потом — древности! В этих местах люди уже много тысячелетий живут, никто даже точно не знает, сколько, - принялся рассказывать Женька, - а под городом очень много подземных ходов. Говорят, там целый город, причем, многоярусный. Первые катакомбы вообще были прорыты в глубокой древности. Но никто не может составить их схему — ходов очень много, а те, кто пытался пройти их все, не возвращались!
- А нечего было в одиночку ходить! - с видом завзятого диггера завял Герман.
- Не в том дело! - с жаром начал объяснять Женька, попутно пытаясь взять горячую чашку, точнее, пиалу без ручек, - там, в этих подземельях что-то есть! Что-то... ай!!
Женька так увлекся, что, взмахнув рукой, опрокинул пиалу себе на футболку. Он тут же оторвал ткань от тела, чтобы не так жгло — на жаре чай совершенно не остыл — и выдернул из-за ворота какой-то медальон на цепи, поскольку тот, видимо, раскалился от кипятка.
- Женя, вы не сильно обожглись? - тут же заволновался Христофор, - я попрошу принести холодной воды...
- Нет-нет, все в порядке, - торопливо запротестовал Женька, все еще держа мокрую футболку на расстоянии от кожи, и подавленно добавил, - у меня вечно так...
А Герман в это время, не отрываясь, смотрел на массивный медальон, болтавшийся у того на шее. На металлическом круге размером с донышко банки, просматривался рисунок в виде четырех крылатых змей, свернувшихся в виде правозакрученной свастики...

__________
*Древнешумерские хроники, 3100-2900 г. до н.э.

(Продолжение следует)

@темы: Чукча - писатель

---

"Мир, который уже спасен" 8

Ну вот, и созрел у нас с  Мидо Баном новый кусочек. Как всегда ждем впечатлений, идей и отзывов.
А предыдущий можно прочитать здесь.

- Охренеть! - только и смог пораженно прокомментировать Герман, после чего скомандовал Христофору, - ну, чего ждешь?! Садись скорее, пока он не передумал!!
"Запорожец" резво покатился вверх по склону.
-Это здесь, - сообщил Христофор, когда они подъехали к сиреневой калитке между двух каменных столбиков. Самого забора видно не было - он оказался густо оплетен темно-зелеными лианами плюща. Герман вспомнил, что когда-то, в той, другой жизни у него на подоконнике комнаты в общежитии стоял горшок с чахлым плющиком.
Дома видно не было, его скрывали дремучие кусты сирени и жасмина.
Герман заглушил мотор и выбрался из машины. Из-за кустов сразу послышался хриплый лай. Христофор, который, с его ростом, с трудом помещался в крошечном "Запорожце", с наслаждением разогнулся и, подойдя к калитке, постучал. Лай стал громче.
Герман ожидал, что хозяйкой, принявшей их на постой, окажется какая-нибудь старушка божий одуванчик, но действительность превзошла все его ожидания.
Сначала из-за кустов раздался громоподобный рык: "Барбос, цыц! Свои!", а потом появилась и его обладательница. Герман подавился воздухом.
Назвать хозяйку дома старушкой было все равно, что обозвать авианосец ржавой баржей. Это была монументальная пожилая тетка на голову выше Германа и примерно такая же в плечах. Заляпанная красной краской тельняшка и яркая косынка, завязанная за затылке, придавали ей совершенно пиратский вид.
-Знакомьтесь, Герман, это Александра Кузьминична, хозяйка этого замечательного дома, - представил тетку Христофор.
-Можно тетя Шура, - голос у тетки оказался под стать внешности - низкий и надсаженный, точно пароходный гудок. Герман живо представил, как она командует этим голосом: "Свистать всех наверх!"
- Ну, чего встали? Прошу на борт.
Они вошли в сиреневую калитку и оказались в небольшом и сильно запущенном садике. Цветы мирно соседствовали тут с огурцами и помидорами, а плодовые деревья, давно требующие обрезки, переплетались ветвями с бузиной и сильно разросшейся сиренью. Бетонная дорожка терялась в густой траве.
Барбосом оказался довольно большой бородатый и очень добрый пес, напоминающий фокстерьера, поставленного на ходули. Христофора он явно знал и, обнюхав, с восторженным повизгиванием кинулся лизаться. Герман немного смущенно огляделся.
- Извините, Алекс... тетя Шура, а машину куда можно поставить? - выдавил он. В присутствии этой женщины Герман чувствовал себя непривычно присмиревшим.
-Да брось перед воротами, - отмахнулся та, - воров тут отродясь не было.
Они прошли в дальний конец садика. Там, под старым абрикосом, приютилась времянка, точнее, маленькая мазанка с одним окошком и скамейкой под ним. Все было хоть и запущено, но уютно.
-Ваша каюта! - тетя Шура распахнула дощатую дверь.
- Простите, а вы на корабле плавали? - решился на вопрос Герман.
Тетя Шура прожгла его долгим взглядом, под которым он, казалось, еще уменьшился в росте, и не преминула процитировать старую моряцкую присказку о том, что именно плавает.
- Александра Кузьминична у нас двадцать лет на корабле ходила, - вмешался Христофор.
- Двадцать — это только на военном флоте, а потом еще пятнадцать — на гражданке, - уточнила тетя Шура, - до самой пенсии.
- Прошу прощения, - широко улыбнулся Христофор.
- Обалдеть... - выдавил Герман. Задавать дальнейшие вопросы он не решился, ретировавшись в домик.
Здесь было тесно, но светло и чисто, и почему-то пахло травами. В маленькой комнатке помещались только две кровати, стол, стул и кособокий, но крепкий шкаф старинного вида. Пол был дощатый, а на окошке висели занавески с маркировкой «Морфлот». Но самым примечательным тут были стены: они сплошь, от пола до потолка, были оклеены географическими картами, причем, некоторые из них были сделаны в старинном стиле — с морскими чудовищами и крутобокими каравеллами. Герман залюбовался этим великолепием.
-Удобства во дворе, уж не обессудь, - сообщила тетя Шура, заглядывая в окно, - душ и туалет вон там, за домом.
-Да ладно, чего уж там, - отмахнулся тот, - лето же...
-Готовить можно на летней кухне, но в комнате есть розетка — это, если воду вскипятить или побриться. Да Капитан тебе все расскажет, он тут уже не первый раз, - тетя Шура кивнула в сторону Христофора.
-Капитан? - Герман подавился воздухом и закашлялся.
-Тетя Шура прозвала меня так, потому что я тезка капитана Врунгеля, - с улыбкой, на сей раз не сдержанно вежливой, а открытой, пояснил врач.
-А меня она тогда космонавтом звать будет? - фыркнул Герман.
-Хорошая идея, - улыбка Христофора стала еще шире, - хотя, есть еще вариант — игроком, по аналогии с героем «Пиковой дамы». «Вся наша жизнь — игра», так сказать...
-Только попробуй, - предупредил Герман, чем совершенно не умерил его веселость.
Молодой человек сам имел привычку награждать всех прозвищами, но у этой, не самой приятной для окружающих, черты характера была банальная причина: Герман категорически не запоминал имена людей. И, чем обыкновеннее было имя, тем труднее поддавалось оно запоминанию. Фамилии же он забывал примерно через пять минут после того, как узнавал.
Правда, имя «Христофор» за его необычность Герман все-таки запомнил, но продолжал выдавать соседу прозвища уже исключительно из принципа.
- Герман, вы всю ночь не спали, вам стоит отдохнуть, - тем временем заметил Христофор, - я попрошу нашу хозяйку выдать вам постельное белье.
-Слушай, - Герман ногой затолкал сумку с вещами под старинного вида кровать с панцирной сеткой и пристально посмотрел на соседа по комнате поверх очков, - а с чего ты вообще все это для меня делаешь? Я ж тебе совершенно посторонний. Или ты из этих... - молодой человек сделал неопределенный жест рукой, - «два конца, два кольца...»?
Христофор медленно обернулся. Герман никогда не мог представить, что его глаза азиатского разреза могут расшириться на пол-лица.
- Что, простите?.. - выдавил хирург, - мне кажется, я не совсем вас понял...
-Блин... Объясняю для особо продвинутых: ты, часом, не голубой? Чего тебе от меня надо?!
Герман поймал себя на том, что ему до жути неприятно и противно говорить на эту тему, но, если он собирался в ближайшее время делить с этим человеком жилье, надо было расставить все точки над i. К тому же, он не привык к тому, чтобы люди делали что-то для него бескорыстно, без скрытого умысла, так что, чем раньше он этот умысел узнает, тем лучше.
Христофор открыл рот, потом закрыл его, так и не издав ни звука. Он выглядел как человек, который никак не может поверить, что, и правда, услышал именно то, что услышал. Герману вдруг подумалось, что за время их короткого знакомства он ни разу не видел Христофора таким, и даже не мог представить, что что-то может настолько того обескуражить.
- Извините, - наконец, медленно проговорил тот, - я не знаю, что именно в моем поведении натолкнуло вас на подобные мысли, но я... не то, о чем вы сейчас сказали. И мне не нужно от вас ровным счетом ничего, кроме возможности разделить на двоих комнату, поскольку одному платить за двухместное жилье ни вам, ни мне не по карману. Конечно, если мое общество все еще для вас приемлемо... Простите, - Христофор резко развернулся и вышел из домика.
Герман же остался сидеть на чугунной кровати в пахнущей сухой лавандой комнатке. На душе было погано.
-Да какого хрена?! - наконец выдохнул он, пытаясь убедить самого себя в том, что ничего не случилось, после чего решительно поднялся и зашагал по заросшей тропике к выходу на улицу.
Надо было все-таки поехать в редакцию «Вечерних Вестей» насчет предложенной Женькой работы — вдруг повезет?..
Адрес редакции удалось выяснить в первом же газетном киоске, посмотрев выходные данные "Вечерки". Это оказался самый центр города, и Герман долго трясся на маршрутке - от частного сектора путь был неблизкий. Наконец, расспросив по пути нескольких разговорчивых южан, молодой человек нашел нужную дверь.
Женька не подвел. Директор издательства, моложавый энергичный мужчина, уже ждал Германа и, сразу перейдя на «ты» (как тот потом узнал, так принято в журналистской среде), сказал, что готов взять его на работу.
-Евгений сегодня звонил, - пояснил тот, - и взахлеб мне рассказывал, как ты ему вчера чуть ли не жизнь спас.
-Я? - поразился Герман.
- Из его телефонного рассказа я понял, что за ним гналась целая банда мотоциклистов, а вы с другом-врачом, рискуя жизнью, вытаскивали его с поля сражения, - рассмеялся директор.
- Эээ... ну да, примерно так все и было, - выдавил Герман.
-После чего, ты, благодаря своему водительскому мастерству, спас его вторично, увернувшись на горной дороге от огромного грузовика.
-Угу... Типа того... - снова покивал Герман.
-Ну что ж, считай, что ты принят с испытательным сроком, - заключил директор, - трудовая книжка есть?
Молодой человек кивнул, но тут же добавил:
-Но я тут недавно, у меня ни прописки, ни дома...
- Где же ты живешь? - поинтересовался директор.
- Комнату снимаю...
- Ну, это ничего, сейчас многие так, - кивнул тот, - просто укажи адрес съемной квартиры.
- Хорошо, - кивнул Герман, - а когда к работе приступать?
- Да хоть завтра, как раз нужно будет новый выпуск развозить, - улыбнулся директор.

Все получилось как-то слишком уж легко, но Герман приказал себе не искать, где и в чем судьба решила кинуть его на этот раз, а просто получать удовольствие, раз уж ему начало везти. Поэтому из дверей редакции он вышел в хорошем расположении духа и направился было к остановке маршруток, когда его окликнул женский голос:
-Герман Андреевич!
Цокая высокими каблуками, к нему приближалась сногсшибательная блондинка.
Герман только и смог, что застыть, открыв рот.
Блондинка была высока (с учетом каблуков, она возвышалась над Германом на добрых полголовы), и отличалась поистине выдающимися формами во всех частях своего холеного тела.
Герман сглотнул, окинув взглядом открывшиеся перспективы.
- А я вас тут жду, - улыбнулась она.
- Мы... знакомы? - просипел молодой человек.
-Заочно, - снова обворожительно улыбнулась та, - может, присядем?
Блондинка кивнула на стоящую под большим каштаном скамейку.
-Угу...
Девица первая двинулась к скамейке, позволяя жертве любоваться своей загорелой спиной, прикрытой лишь двумя перекрещивающимися шнурками короткого топа, и стройными, совершенно не скрытыми суперкороткой джинсовой юбкой, ногами.
- Ну что, Герман Андреевич, вы согласны на наше предложение? Кстати, меня зовут Эвелина, будем знакомы, - она томно взмахнула ресницами у самого лица Германа.
- Эээ... какое предложение? - растеряно спросил тот, пытаясь отдышаться от приторного аромата ее духов. Голова почему-то слегка кружилась, возможно, от бессонной ночи.
-Ну, как же, - с придыханием начала она, - ведь вам обещана квартира в этом городе и десять тысяч евро наличными.
Если бы Герман уже не сидел на скамейке, он бы, наверное, упал на землю — ноги внезапно стали ватными, а руки задрожали. Он судорожно выдрал из кармана пачку сигарет и закурил.
- Обещаны? - процедил он, затянувшись. Наконец-то удалось немного взять себя в руки, - что-то не припомню, чтобы мне кто-то что-то обещал. Может, еще и контракт подпишем?
- О, вы уже готовы? Это было бы изумительно, - похлопала глазами Эвелина.
-А в чем кидок? - прищурился Герман.
-Ну что вы! Никакого кидка! - девица подалась вперед так, что ее собеседник смог по достоинству оценить низкий вырез топа, - вы передаете нам тетради, мы же — вознаграждение за них.
-Слушай, - Герман поймал себя на том, что, чем больше блондинка пытается его соблазнять, тем меньше она ему нравится, - что такого в этих тетрадях, что они вам прямо до зарезу понадобились? Хочешь, я тебе еще десять таких напишу?
- О, это было бы неимоверно интересно, - заулыбалась та, - но для начала нам хотелось бы получить ТЕ тетради.
Герман вдруг понял, что именно в блондинке его настораживает.
Взгляд.
Он никак не вязался ни с этой одеждой, которая больше открывала, чем прикрывала, ни с томным хлопаньем ресницами, ни с манерным голосом.
Взгляд был жесткий. Острый. Холодный. Умный. А сами глаза были какого-то неестественного желтого цвета. Не зеленые и не светло-карие, а именно желтые.
Герман откинулся на спинку скамейки и вытряхнул из пачки новую сигарету.
- А если я откажусь?
- Вас не устраивает цена?
- Меня не устраивают твои силиконовые сиськи, - прошипел Герман. Девица раздражала все больше, - а тетрадки мне самому пригодятся. А своим сутенерам передай, что, когда роются в чужих вещах, так пусть хоть потом порядок наводят!
По лицу Эвелины точно пробежала волна - это было странно и немного пугающе. Множество выражений очень быстро сменяли друг друга. Это напоминало перенастраивающуюся программу.
- Вы об этом обыске, Герман Андреевич? - наконец, спросила она, - извините наших людей, они несколько... перестарались. Этого больше не повторится.
Герман, все еще находящийся под впечатлением только что увиденного, поднялся на ноги.
- Еще как не повторится. И не советую больше ко мне соваться! Поняла, шалава? И мудланам своим передай!
Он и сам не мог до конца понять, что с ним творится. Да, было обидно, очень обидно, хотя и не хотелось признаваться в этом даже себе самому.
Но... первый раз в жизни на него обратила внимание такая... ТАКАЯ женщина! Первый раз! И оказалось, что ей нужен вовсе не он, а эти сраные тетрадки, чтоб они сгорели!
Но деньги... квартира.. Что он делает, это же его шанс в жизни! И все же, все же... Внутри будто сигнализация сработала: нельзя идти на уступки! Ни в коем случае!
-Герман Андреевич, вы сейчас упускаете такую возможность! Мы бы...
- «Мы»? Может, все-таки просветишь, кто такие эти «мы»? И даже не надейся, что я стану тебя слушать до тех пор, пока не узнаю, кто вы и на кой вам сдались эти тетради. Это мое последнее слово.
-Но, если я расскажу...
-Вот тогда я решу: стоит их отдавать или нет, - отрезал Герман.
Девица на мгновение задумалась.
- Я не могу сейчас дать вам подобную информацию. Но мы еще встретимся... - и, точно нажав какую-то скрытую кнопку, мгновенно преобразилась из жесткой собеседницы обратно в пышногрудую обольстительницу, - я не прощаюсь...

(Продолжение следует)

@темы: Чукча - писатель