История Макса. Глава 21

[fuchoin]

Наконец-то я ее дописал! Глава была трудная в плане матчасти, обоснуев и, главное, морально. Все это, помноженное на то, что времени на написание у меня совершенно нет, поскольку каждая свободная минута уходит на работу (в том числе и домашнюю), и стало причиной того, что писал я ее долго. Но зато она получилась большая.
Тут сразу хочу оговориться: в главе упоминаются события, которых в предыдущих главах не было, но которые туда будут добавлены. Вкратце тут разъясняется их смысл, поэтому, надеюсь, что непоняток не будет, но при редактуре я их пропишу подробно. Так всегда бывает: в процессе написания выкристаллизовываются характеры, мотивации, а логика событий становится ясна только концу.
Начитая с этой главы события происходят уже в настоящем времени (не флешбеки)>

Глава 21
Подсвеченный закатными лучами весеннего солнца полукруглый зал суда стремительно наполнялся народом, и это было странно: о том, что сегодня состоится суд над графом д'Альбером, нигде не объявлялось. Впрочем, у Ордена свои каналы.
Арман пришел сюда чуть ли не с рассветом — все равно выспаться ему бы не удалось. Это раньше он мог спать в любых условиях, и разбудить барона можно было разве что пушечным выстрелом прямо над ухом, но не сейчас. Если и удавалось задремать с вечера, рано утром он просыпался и уже не мог заснуть, мучимый нерадостными мыслями и поисками способа помочь Максу. Горькое сожаление о том, что некогда связался с Орденом, заставляло де Бриена вставать с постели и мерить шагами комнату, а иногда и молиться, хотя раньше он, как правило, пренебрегал этим и подшучивал над набожностью графа. А еще у него все чаще кололо сердце, и порой боль становилась такой сильной, что приходилось пить настойку ландыша.
Он обошел всех, кто мог хоть как-то повлиять на судьбу друга, но везде натыкался на глухую стену. Пообещал похлопотать лишь Сюлли, но тут же честно предупредил, что ничего не гарантирует, поскольку новое окружение короля всячески пытается очернить его в глазах Генриха, так что вряд ли тот прислушается к своей бывшей правой руке. Отец же Армана, который до недавнего времени неотлучно служил королю, как на грех слег с жестокой подагрой и не покидал фамильного замка.
Когда стало известно, что будет суд, барон воспрял духом. На суде, если очень постараться, можно доказать невиновность Макса, и никакой Орден не сможет ничего поделать против закона. Главное — найти хорошего адвоката. Настолько хорошего, чтобы он смог выиграть даже в том случае, если против обвиняемого будет свидетельствовать весь Париж.
Такой адвокат нашелся довольно быстро — опять же с помощью Сюлли, который смог поручиться за непринадлежность своего протеже к Ордену. Сумму тот запросил просто чудовищную, но Арману было все равно — если бы понадобилось, он бы и родовое имение заложил.
Адвоката звали Луи Бенар, это был маленький круглый человечек с цепким взглядом быстрых глаз и глубокими залысинами надо лбом. Когда Арман явился на улицу Сен-Жак, где тот проживал в роскошном особняке, адвокат внимательно оглядел нового клиента поверх кругленьких очков и сказал:
-Ну что ж, проходите, садитесь, - он указал барону на глубокое обтянутое шелком кресло и велел подать кофе, - я, знаете ли, пристрастился к этому напитку. Его привозят из Аравии и обходится он весьма недешево. Рекомендую попробовать.
Кофе Арману не понравился — на его взгляд напиток был слишком горячим и горьким, однако он поблагодарил и мужественно выпил всю чашку до дна.
-Я бы хотел изложить вам суть вопроса, с которым к вам обратился, - осторожно заметил Арман, видя, что Бенар и не думает переходить к делу.
-Все, что возможно по нему знать, мне уже известно, - огорошил его адвокат, - и скажу я вам, что дело это непростое. Прежде всего из-за того, что достаточно влиятельные люди очень не хотят оправдательного приговора.
-Я заплачу, сколько скажете!
-Заплатите, - не возражал Бенар, - сложность в другом — найти свидетелей, который подтвердят, что граф не похищал книги из библиотеки Блуа. А ведь он их все-таки похитил, не правда ли?
-Да, но... Это было не в Блуа, там книги, о которых речь, вообще никогда не хранились! - воскликнул Арман, - и это смогут подтвердить хранители библиотеки!
-Хорошо, разыщите их и уговорите дать показания, - кивнул адвокат, - кроме того, хоть Церковь и признала Мируара невиновным, обвинения в колдовстве с него не сняты — дело лишь передано в гражданский суд. Подумайте, кто бы смог поручиться за то, что граф никогда не занимался чернокнижием и не насылал на других вред и порчу.
-Бред какой-то... - Арман запустил пальцы в и без того торчащие во все стороны волосы.
-Согласен. Но этот бред может привести вашего друга на эшафот.
-Я найду свидетелей! - барон хлопнул ладонью по столу, нечаянно опрокинув стоящий там портрет-миниатюру, с которого весело смотрела русоволосая девочка.
-Это моя внучка Изабель, - похвастался Бенар, - славная, правда?

Найти свидетелей оказалось действительно непросто, и, пожалуй, без помощи адвоката Арман не справился бы. Но, так или иначе, напротив него сидит и, кажется, дремлет старенький хранитель библиотеки и его помощник — молодой парнишка, который и тут не расстается с какой-то книжицей. А скоро прибудут и остальные.
Барон нервно барабанил пальцами по резному подлокотнику кресла. Все эти бесконечные месяцы он мучился неизвестностью, не имея возможности узнать о судьбе друга. Что сделала с ним Бастилия? Что сделали с ним дознаватели? Он почти не сомневался в том, что те не ограничились только лишь словесными допросами, и сознание того, что он ничем не может помочь Максу, выедало сердце. Поделиться страхами было не с кем — с Авророй у него никогда не получалось доверительных отношений. Она была ему верной женой, матерью Лили, но не другом, с которым можно советоваться и просто разговаривать по душам. Да и жили они сейчас все больше порознь — та увезла Лили в Монтегю, сказав, что тамошний воздух будет куда полезнее девочке, чем грязь Парижа.
На суд он шел почти с облегчением — по крайней мере, кончится пытка неизвестностью.
Наконец, все места были заняты. Де Бриен обвел взглядом зал и сжал зубы — члены Ордена были повсюду: среди присяжных, среди зрителей, даже среди охраны. Есть ли шанс у справедливости восторжествовать сегодня?..
-Встать, суд идет!
Этот возглас вырвал Армана из размышлений и заставил вздрогнуть.
Облаченные в черные мантии люди заняли свои места. Судью барон смутно знал — кажется, его фамилия Обер, а вот прокурор был ему незнаком. Адвокат Луи Бенар выглядел непривычно строгим и сидел, опустив глаза в разложенные перед ним бумаги.
-Ввести обвиняемого! - раздался новый приказ.
Раздался лязг цепи, и Арман сжал подлокотники кресла, сердце бешено заколотилось, а потом упало куда-то в желудок, оказавшись невероятно холодным. В изможденном человеке, которого почти тащили облаченные в кирасы и шлемы стражники, нелегко было узнать блестящего кавалера, которым привык видеть друга барон. Он едва стоял на ногах, и было заметно, что каждый шаг дается ему с большим трудом, чистая одежда, которую обвиняемому явно дали перед судом, не могла скрыть ни худобу, ни следы пыток. Однако, когда он вскинул голову, отбросив назад отросшие ниже плеч и отмытые перед судом волосы, и взглянул в зал, Арман понял — перед ним прежний Макс. Измученный, истощенный, но прежний. Вот только щурится он не так, как раньше — видимо, долгое пребывание в полутемной камере не лучшим образом сказалось на его зрении.
Прокурор поднялся со своего места.
-Максимилиан Шарль Арно де Мируар граф д'Альбер, вы обвиняетесь в хищении из королевской библиотеки особо ценных книг и их последующем уничтожении. Также против вас выдвинуты обвинения в приготовлении ядов и магических снадобей вредоносного характера, в проведении богопротивных опытов над живыми людьми и наведении любовных чар...
-Вздор! - голос Макс был по-прежнему звонким, хоть в нем и появилась хрипотца, - святая инквизиция признала меня невиновным в колдовстве. Отец Бенедикт, вы ведь сами подписали соответствующую бумагу!
Он посмотрел в ту часть зала, где сидели представители Церкви.
Священник хотел было что-то сказать, но судья его опередил:
-Обвиняемый, не перебивайте! Это было давно и с тех пор появились новые доказательства.
-Любопытно узнать, какие.
-Мируар, если вы еще раз заговорите без разрешения, суд продолжится без вашего присутствия! - потерял терпение судья.
Снова встал прокурор и заговорил, то и дело подглядывая в длинный свиток с печатью:
-Как показали свидетели, вы имели доступ к уникальным древним книгам, хранившимся в библиотеке Блуа и впоследствии перевезенным в замок Монтегю. И именно там, воспользовавшись допуском, взяли книги с тем, чтобы их уничтожить...
-Протестую! - вскочил со своего места Бенар, - означенные книги никогда не находились в королевской библиотеке и всегда хранились в Монтегю.
-Однако это не отменяет того, что Мируар завладел ими и сжег, о чем говорят свидетельские показания, - возразил прокурор.
Арман сжал зубы и пробормотал:
-Элен, мерзавка, я с тобой еще посчитаюсь...
Мысль же о том, что сейчас в любую минуту может всплыть и его участие в похищении книг, барону даже не приходила в голову — собственная судьба его волновала мало.
-А вы не интересовались причинами этого поступка? - сощурился адвокат.
-Какими бы они не были, факт уничтожения принадлежащей короне реликвии бесспорен. Что в свою очередь означает не просто кражу, а похищение королевской собственности. Далее. Обыск, проведенный в замке Альбер, показал, что в распоряжении обвиняемого находилась алхимическая лаборатория, где были найдены остатки мышьяка, сурьмы и прочих сильнодействующих ядов, а также засушенные травы и языческие книги на восточных языках, в которым подробным образом описывалось, как препарировать животных и — простите, святые отцы, - людей.
В зале послышался ропот и тихие возгласы ужаса. Арман подумал, что так ни разу и не был в лаборатории Макса — все серьезные опыты они проводили в Бриене. Хорошо, что власти туда не добрались.
-Скажите, каким образом наличие в лаборатории мышьяка и сурьмы означает, что обвиняемый готовил яды? - снова подал голос Бенар, - как известно, эти вещества используются в самых разных химических реакциях и, более того, являются компонентом некоторых лекарств, равно как и общеизвестны целебные свойства трав. С тем же успехом можно назвать человека убийцей только потому, что на кухне у него есть нож. И хранение книг, если это не магические гримуары, само по себе не является преступлением. Или вы станете утверждать, что располагаете фактами, подтверждающими, что обвиняемый занимался препарированием трупов?
Адвокат с вызовом посмотрел на судей, а Макс усмехнулся.
-Мируар, что вы можете сказать по этому поводу? Для чего вы держали у себя яды и книги столь возмутительного содержания? - мрачно поинтересовался прокурор.
-Я занимался наукой, - дернул плечом тот, - мне было интересно постигнуть всю сложность устройства нашего мира и человеческого организма.
-Только лишь интерес двигал вами?
-Сначала — да. Потом я задумался о том, как использовать полученные знание во благо, например, для борьбы с болезнями, которые считаются неизлечимыми, - голос Макса окреп.
-И преуспели? - с интересом спросил прокурор.
-Кое в чем. Но многого не успел, поскольку появились более важные дела и цели.
-Вот как? И какие же?
-Личные, - отрезал граф и добавил, - но видит Бог, никогда не имел я злых умыслов в своих исследованиях.
-Вы можете поклясться в этом? - строго спросил судья.
-Могу, но не стану этого делать, - улыбнулся д'Альбер, - ибо сказано «не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого».
Арман ухмыльнулся — ему показалось, что он слышит зубовный скрежет со стороны судейской ложи.
-Подсудимый, признаете ли вы, что действительно уничтожили ценные книги, украденные из королевской библиотеки? - процедил судья.
-Да, я действительно уничтожил книги числом три, называющиеся «Заветы Великого Змея», но они не были украдены и уж тем более не хранились в Блуа, - четко проговорил Макс.
-Где же, по-вашему, находились книги и с какой целью вы их уничтожили?
-Книги находились в библиотеке замка Монтегю, как справедливо заметил господин адвокат. Я имею право не отвечать на второй вопрос?
-Имеете.
Арман нахмурился. А стал бы он сам предавать огласке содержание «Заветов» и объяснять их опасность для настоящего и будущего? Вряд ли. Да и объявить все это означало подписать себе смертный приговор.
-Пригласите первого свидетеля, - приказал судья.
Брови Макса поползли вверх — он узнал Клотильду, свою бывшую горничную, наводившую порядок в замке Альбер и неизвестно куда пропавшую незадолго до ареста, о чем граф однажды обмолвился в разговоре с Арманом. Де Бриен даже припомнил слова, сказанные другом: «Она была прехорошенькая и, кажется, неравнодушна ко мне, но ты же знаешь, я не завожу интрижек со служанками — зачем ломать им жизнь?» Арман показалось, что он видел ее в последствии в замке Монтегю, но мог и ошибаться — вся челядь была для него на одно лицо.
-Назовитесь, мадемуазель, - сказал судья.
-Клотильда Маршан, ваша честь, - та скромно потупила глаза.
Это была молодая женщина лет двадцати пяти, русоволосая и, скорее, миленькая, чем красивая: кукольным личиком с большими серо-голубыми глазами и пухлыми щечками она напоминала пастушку из какой-нибудь слащавой пасторали, которые Арман не переносил на дух.
-Правда ли, что вы несколько лет работали горничной у обвиняемого?
-Правда, ваша честь, восемь лет.
-Протестую! - снова вскочил адвокат Бенар, - прислуга не имеет права свидетельствовать против хозяина!
-Протест отклонен. В настоящее время свидетельница не работает на Мируара, - победно ухмыльнулся прокурор и обратился к Клотильде, - видели ли вы хоть раз, чтобы ваш бывший хозяин занимался колдовством, изготавливал яды или вскрывал животных и людей?
-Да, ваша честь.
-Что?! - Арман вскочил со своего кресла и заорал, - это ложь!!
Однако общий шум, поднявшийся в зале, заглушил его крик. Понять же что-то по выражению лица Макса было трудно — судя по всему, долгое стояние на ногах дорого ему обходилось, и происходящее он воспринимал с трудом.
-Расскажите подробнее.
-Я... точно не знаю... Но, убирая в его ла... ла... ну, то есть, комнате, где стояли все эти ужасные склянки, я находила на столе и на полу следы крови.
-Глупости, - голос графа прозвучал устало, но громко, - во-первых, я никогда не позволял прислуге наводить порядок в лаборатории и делал это сам, а во-вторых, кровь там была всего один раз — когда я сильно порезался стеклом от разбитой реторты.
-Обвиняемый, вам не давали слова! - вскричал судья и повернулся к Клотильде, - продолжайте.
-А однажды... кажется, это было как раз перед отъездом в Лувр, я нашла в его комнате вот это, - девушка вынула из-за корсажа и поставила на стол перед судьями прозрачный флакон со светло-коричневой жидкостью.
Судья взял флакон платком, побоявшись коснуться потенциального яда рукой, а Макс неожиданно рассмеялся:
-Это всего лишь настойка трав: солодки, мать-и-мачехи и кое-чего еще, я приготовил ее для одного знакомого — от кашля.
-Для какого же знакомого вы его приготовили?
Арман вспомнил, что как-то рассказал другу о том, что его начальник Сюлли серьезно простудился во время очередной инспекции крепости в Нормандии, и Макс сказал, что приготовит для него отличное снадобье по вычитанному в одном из манускриптов рецепту. Лекарство действительно было изготовлено, но передать его граф так и не смог — несмотря на простуду Сюлли срочно уехал по очередному поручению короля. Но как флакон смог попасть к служанке?
-Вот как? - сощурился прокурор, - однако собака, которой дали эту «настойку», сдохла через несколько минут. Что вы на это скажете?
-Скажу, что мне жаль собаку, она не была виновата в том, что меня всеми силами хотят оклеветать, - отозвался граф устало.
Зал снова зашумел, а Арман скрипнул зубами — его уверенность в успешном исходе дела сильно поколебалась.
-Прошу тишины! - судья постучал деревянным молоточком по столу, - пригласите следующего свидетеля.
Двоих молодых дворян, которые выступали следующими, Арман едва знал и не мог понять, зачем их вообще позвали. Оба мямлили, говорили что-то невнятное, не подтверждая обвинения, но и не опровергая их. Судя по выражению лица, Макс тоже не понимал смысл их присутствия в зале суда. После них выступил приглашенный Арманом смотрите библиотеки и еще несколько свидетелей, старавшихся обелить графа так усердно, что ни у кого не вызвали доверия.
А вот потом...
-Следующий свидетель!
Арман подался вперед и едва не слетел со своего кресла. Только не это!!
-Назовитесь, пожалуйста.
-Элен Женевьева герцогиня де Монтегю.
Ну вот и все. Это не дурочка-служанка, умная и хладнокровная, она оговорит Максимилиана так, что не помогут никакие адвокаты.
Элен метнула на Макса быстрый взгляд, тот же смотрел на нее со спокойной грустью. Герцогиня носила траур по мужу, и черное невероятно шло ей, придавая всему облику фатальную торжественность.
-Вы прекрасны, как сама смерть, мадам, - Макс попытался поклониться, но покачнулся и был вынужден схватиться за плечо одного из замерших рядом с ним охранников.
-Вы знаете этого человека? - спросил судья.
-Разумеется, - уголки губ молодой женщины дрогнули в едва заметной улыбке.
-Занимался ли подсудимый алхимическими опытами?
-Понятия не имею! - Элен чуть раздраженно дернула обтянутыми черным шелком плечами, - с красивыми мужчинами я предпочитаю другие темы для разговоров.
В зале послышались смешки.
-Были ли у Мируара враги? - судья Обер проигнорировал это замечание.
Алые губы иронично изогнулись:
-Порой он считал врагом меня, - она снова бросила взгляд на Макса, - и совершенно напрасно.
-Он пытался вас убить или говорил о том, что хочет убить кого-то еще?
-Граф спас мне жизнь, заслонив от случайной пули, - сдвинула брови герцогиня, - об остальном я не имею понятия. При мне ни о чем таком речь не шла.
Судья поморщился — он явно ожидал других ответов.
-Что вы можете сказать по поводу похищение Мируаром ценных книг и их последующего сожжения? Есть сведения, что книги хранились в библиотеке вашего замка.
-Ничего. - Отрезала Элен, - не знаю, о каких книгах вы говорите и уж тем более мне ничего не известно о том, жег что-то граф или нет. Я не имею обыкновения копаться в каминной золе.
-Однако допрос замковой прислуги показал, что в очаге, располагающемся в комнате, которую на тот момент занимал Мируар, были найдены несгоревшие страницы. Более того, слуги видели, как накануне вы выходили от него, следовательно не могли не видеть процесса сожжения.
-Вы забываетесь! - в голосе Элен было столько холода, что, казалось, зал суда вот-вот покроется толстым слоем инея, - я не имею привычки по ночам ходить по мужским спальням!
-Герцогиня не была у меня ни в тот день, ни когда-либо еще, - подхватил Макс, - а вам, ваша честь, я бы посоветовал поучиться манерам.
Арман наблюдал эту сцену и, кажется, даже не дышал. Что угодно он был готов услышать от этой женщины, но только не оправдание д'Альбера. Что она задумала? Де Бриен все еще отказывался признавать, что герцогиня может спасать Макса без всякого умысла. Судя по удивленно поднятым бровям, сам граф был одолеваем теми же мыслями, но пропустить покушение на репутацию женщины он не смог.
-У вас все? - холодно спросила Элен.
-Да, - неохотно отозвался судья, - благодарю вас, сударыня.
Она снова бросила взгляд на подсудимого (Арман был готов поклясться, что в этом взгляде было сочувствие и даже что-то похожее тепло) и величественно удалилась. Макс же покачнулся и упал бы, не подхвати его с обеих сторон охранники. «Дайте же ему сесть, изверги!» - мысленно взмолился де Бриен.
-Надеюсь, - заговорил адвокат Бенар, - вы доверяете показаниям герцогини больше, нежели тому, что говорила бывшая служанка, у которой, возможно, были личные мотивы оклеветать графа?
«Возможно?» - поразился Арман. И это говорит лучший адвокат Парижа? Нет, такого просто не могло быть, чтобы он, взявшись за это дело, не знал, кто из свидетелей будет вызван и, соответственно, не выяснил, что Клотильда просто отомстила бывшему хозяину за отвергнутые чувства! Да тут и расследование вести не пришлось бы, он сам мог все рассказать Бенару. Как же это понимать?
-А что вы скажете на это? - продолжил адвокат, беря со стола какую-то бумагу. Сломав печать, он прочитал, - «Я, Максимильен де Бетюн герцог де Сюлли, свидетельствую, что граф д'Альбера является достойным подданным его величества Генриха IV и никогда не имел злого умысла ни против короля, ни против кого бы то ни было другого. Писано марта второго числа 1606 года от Рождества Христова».
-Скажу, что нам осталось выслушать еще одного свидетеля прежде, чем суд примет какое-то решение, - сухо отозвался судья.
О существовании этого письма Арман знал — он сам попросил Сюлли свидетельствовать в суде. Он закрыл глаза и вздохнул. Суд шел уже не первый час, за окнами давно стемнело, и слуги зажгли свечи, а барон чувствовал, что еще немного, и душа его не выдержит — сказывалось невероятное напряжение последних недель.
-Аврора Элоиза де Бриен де Монтегю.
Арман вскинулся и удивленно уставился на новую свидетельницу. Посреди зала суда стояла его жена.
Она была одета в скромное жемчужно-серое платье, волосы убраны в простую прическу, на лице ни капли косметики. Вид у Авроры был усталый, под глазами залегли тени. Арману стало ее жаль, хотя в тех скупых письмах, что жена писала ему, она заверяла, что у них с Лили все в порядке. Он же исправно отсылал им весьма щедрое денежное содержание и отчаянно тосковал по дочери.
-Известно ли вам что-либо о похищении и уничтожении этим человеком весьма ценных книг числом три? - задал судья набивший оскомину вопрос.
-Я слышала об этом.
-От кого, позвольте узнать?
-От него самого. Правда, тогда я не поняла, о каких книгах речь, и не придала этому значения, - Аврора говорила тихо, но уверенно.
-Подсудимый говорил об этом с вами? - удивился судья Обер.
-Я... не помню. Возможно, просто упоминал вскользь.
Арман нахмурился — не мог Макс обсуждать такие вещи с его женой!
-Как по-вашему, замышлял ли он что-то против короля?
-Я не уверена, но... мне кажется, что да. По крайней мере, на последнем балу я невольно услышала обрывок разговора графа и слова о покушении на его величество.
И прокурор, и судья так и подались вперед, а зал возбужденно зашумел.
-С кем же велся разговор?
-С герцогом де Сюлли.
Если бы сейчас внезапно обрушилась крыша здания суда и погребла под собой всех присутствующих, Арман поразился бы меньше. Он слушал и отказывался слышать то, что говорила Аврора. Как могла его жена поступить подобным образом?! Предать одновременно и Макса, и чуть ли не единственного порядочного человека из окружения Генриха. Почему? За что?
-Мадам, это серьезные обвинения, господин де Сюлли — особа, приближенная к королю, - осторожно напомнил судья, - ваши слова может подтвердить еще кто-то?
Арман нервно усмехнулся. Сейчас она назовет его, ведь барон тоже присутствовал при разговоре. Ну что ж, пусть. Даже странно, что его имя, имя ближайшего друга обвиняемого, до сих пор не всплыло. Что же Бертан-то молчит?..
-Сам герцог, - неожиданно ответила Аврора, - а слышал ли их кто-то еще, я не знаю.
Вот даже как? Интересно, она все еще питает какие-то чувства к мужу или это Орден дал приказ не трогать своего?..
Секретарь, который вел протокол суда, отчаянно застрочил, то и дело ломая перья, а прокурор, глаза которого азартно горели, задал вопрос:
-Знаете ли вы что-то о занятиях подсудимого черной магией и богомерзкими опытами по вскрытию тел людей и животных?
Аврора опустила глаза и молчала, теребя в руках кружевной платок.
-Ну, что же вы, сударыня? - нажал судья.
-Мне неловко об этом говорить, но... Я не знаю, резал ли он животных, но людей резал точно...
По залу пронесся вздох удивления и ужаса.
-Что вам известно? - адвокат сейчас напоминал легавую, почуявшую дичь.
Аврора снова помолчала и начала тихо, не поднимая глаз:
-У меня были тяжелые роды... Ребенок оказался повернут неправильно, и повитуха сказала, что не выживем ни я, ни он. И тогда пришел Мируар. Он, пользуясь тем, что я не могла не только возразить, но и пошевелиться, разрезал мой живот и вынул ребенка. Каким-то чудом — наверное, посредством его колдовства — я осталась жива. Ребенок тоже.
В зале поднялся такой шум, что попытайся сейчас Арман хоть что-то сказать, его никто бы не услышал. В основном все требовали смерти для «чернокнижника», сам же он выглядел потрясенным, переводя растерянный взгляд с Авроры на зал, а с зала на судей.
-Прошу тишины! - судья снова застучал молоточком по столу. Зал неохотно успокаивался.
-Вот доказательства того, что баронесса говорит правду, - с видом победителя прокурор положил на стол свиток, - это заключение врача, который осматривал свидетельницу и подтвердил факт совершенного над ней зверского насилия.
-Аврора, что ты делаешь?! - голос Макса перекрыл снова поднявшийся в зале шум, - я ведь спас жизнь тебе и твоей дочери!
Арман же сидел в полной прострации, будучи не в силах до конца поверить в происходящее. Этого просто не должно было случиться. Не могла Аврора, его всегда скромная и невинная Аврора, оказаться волком в овечьей шкуре. Но здравый смысл подсказывал: может. И, более того, теперь все непонятные утечки информации получили свое логическое объяснение. Ведь во всех делах, совершаемых Максом против Ордена, так или иначе фигурировала мадам де Бриен — скромная и незаметная, она всегда была где-то поблизости.
-Благодарим вас, ваша милость, - обратился к Авроре судья, - и простите, что заставили заново пережить весь этот ужас.
Баронесса кивнул и удалилась, даже не взглянув на Макса. Впрочем, тот тоже не смотрел на нее — он полуприкрыл глаза и то ли боролся с накатившей болью, то ли молился.
-Что скажет защита? - судья вопросительно посмотрел на Бенара.
-К сожалению, мне нечего сказать, - развел руками тот.
-Что?! - заорал Арман, вскакивая со своего места, - вы же обещали спасти его!!!
Макс вскинул голову и, встретившись взглядом с другом, улыбнулся ему. Сердце де Бриена будто прокололи раскаленной иглой.
-Сядьте на место и не мешайте суду! - рявкнул Обер, а потом повернулся к графу, - подсудимый, вам есть, что сказать в свое оправдание?
-Оправдание? - поднял брови Макс, - мне не в чем оправдываться перед вами, а грехи перед Богом — это дело мое и Его. Что же до слов баронессы, то я действительно сделал операцию, о которой она говорила — это был единственный способ спасти жизни ее и ребенка. Чудом же в этом была лишь сила ее организма, который справился со всеми последствиями и восстановился в полном мере.
-А покушение на короля? Вы действительно обсуждали это с господином де Сюлли?
Макс молчал, испытующе глядя на судей, точно пытаясь прочесть что-то в их глазах. Пауза затягивалась, зал начал волноваться.
-Вам нечего сказать?
-Отчего же, есть. Я пытался предупредить короля о том, что некая тайная организация, именующая себя просто Орден, задумала покушение, поскольку наш монарх никак не желает быть послушной марионеткой в его руках.
Арман мысленно схватился за голову. «Макс, что ты творишь?! Ты же подписываешь себе приговор!!» Впрочем, барон внезапно понял, что приговор этот был подписан с самого начала, а суд — всего лишь фарс с целью придания казни некоего налета законности. И д'Альбер понимал это в полной мере. Голос его тем временем креп, из него исчезла усталость и хрипотца:
-Книги, которые я уничтожил, тоже принадлежали Ордену, и в них была расписана история человечества на тысячи лет назад и вперед. Безрадостный сценарий, в котором миром правят те, кто называют себя детьми нифелимов — не люди, существа, чуждые этому миру и Богу, скрывающие свои змеиные морды за человеческим обличьем. Генрих не из их породы, поэтому они хотят убить его, посадив на трон сына Медичи, которую сами же и подослали!
Слова Макса были настолько ошеломительны, что затих не только зал, но и сами судьи, видимо, ошарашенные услышанным, а граф продолжал, пользуясь этим замешательством:
-Людям они уготовали роль своих рабов, превращенных в стадо, интересующееся только материальными благами и развратом. В книгах содержались описания оружия, подобного которому не знала история, оружия, способного одним выстрелом погубить целый город или заразить людей страшными болезнями. А самое страшное — они хотят отнять у людей веру в Бога!
-Он сумасшедший! - послышался возглас из зала.
Арман невольно глянул туда, откуда кричали, и увидел невысоко человека, лицо которого показалось ему смутно знакомым. Ах да, кажется, это он крутился в таверне на празднике цеха свечников, когда те едва не поубивали друг друга, споря, кто лучше — католики или гугеноты. И он же был в толпе, когда штурмовали дом сарацинского врача... как там его зовут?..
Остальные немедленно подхватили этот возглас, отовсюду послышались выкрики:
-Заставьте его замолчать!
-Да как он может такое говорить!
-Казнить нечестивца!
Но различил Арман и другие немногочисленные призывы: «Орден к ответу!» и даже «Свободу герою!».
Наконец опомнившийся судья вскочил на ноги, налившись краской, и неподобающе заорал:
-Молчать! Стража, увести обвиняемого! Немедленно!!
Макс и так едва стоял на ногах, поэтому одного толчка было достаточно, чтобы он растянулся на каменных плитах пола, после чего его просто уволокли прочь, схватил за скованные руки.
Зал бесновался — все повскакали со своих мест, кричали, спорили, размахивали руками, кое-где даже возникли стычки. Двое ссорящихся чуть не столкнули ошеломленного Армана с его кресла, но тот едва обратил на это внимание.
Кажется, кто-то призывал к порядку и вроде бы даже пришлось вмешаться страже — барон точно не помнил. В голове крутилась одна мысль: «Макс, что же ты наделал... Как же я буду без тебя?..» Даже предательство жены отодвинулось на второй план перед страшной истиной: после всего сказанного друга ждал один исход — смерть.
Поэтому Арман даже не очень удивился, когда судья Обер зачитал приговор. Однако ящик Пандоры, открытый сегодня, как выяснилось, еще не иссяк.
-...В виду особой тяжести и беспрецедентности преступления обычная для дворян казнь через обезглавливание заменена на колесование. Приговор будет приведен в исполнение спустя четыре дня с момента оглашения на Гревской площади.
Барон де Бриен молча схватился за левый бок и сполз с кресла на пол.

(продолжение следует)